Рут вышла из такси и торопливо нырнула в подъезд многоэтажки. До своего третьего этажа Рут добежала меньше чем за минуту. Каково же было ее удивление, когда возле двери своей квартиры она обнаружила дремавшего Кевина. Тихо, чтобы не напугать его, Рут открыла свою дверь, а затем наклонилась, чтобы разбудить гостя. Не успела Рут произнести ни звука, как Кевин открыл глаза и расплылся в улыбке человека, обнаружившего клад.
— Ты пришла… — пробормотал он, обвив ее шею руками.
Рут пришлось опуститься на корточки рядом с сидящим на ступеньке лестницы Кевином. От неудобной позы затекали ноги, и без того гудевшие от усталости.
— Кевин, почему ты здесь?
— Жду тебя.
— Почему ты не?..
— Потому что я люблю тебя и… не хочу потерять.
Рут подняла на него полные слез глаза. Однако впервые за долгое время то были не слезы грусти, печали или обиды, а слезы радости. Это были самые прекрасные слова, которые Рут когда-либо слышала в своей жизни. Как давно она о них мечтала?
— П-п-правда? — запнувшись от волнения и наполнявшей каждую клеточку тела радости, спросила Рут.
— Почему ты плачешь?
— Потому… — Рут всхлипнула, — потому что я люблю тебя, Кевин.
— И я люблю тебя! — Кевин поцеловал Рут в губы.
Долгий страстный поцелуй наполнил обоих непреодолимым желанием.
Кевин встал и подтянул к себе Рут, стараясь не отрываться от ее сладко-соленых губ. Сжимая друг друга в жарких объятиях, шатающейся походкой они протиснулись в маленькую прихожую Рут. Дверь, словно угадав, что закрывать ее некому, захлопнулась от сквозняка.
Рут дотянулась рукой до выключателя, но, пощелкав им несколько раз, вспомнила, что лампочка перегорела еще пару дней назад.
— Света нет, — тихо сказала она, словно извиняясь перед Кевином за дурной прием и неблагоустроенность своего жилища.
Разве можно было сравнить крохотную квартирку на окраине города с двухэтажным особняком на Мэдиссон-стрит? Кевин наверняка уже успел увидеть ее соседей, пока ждал ее на лестничной площадке. И вряд ли он пришел от них в восторг.
— И не надо. Главное, что ты рядом, — успокоил ее Кевин, вновь поцеловав.
Он погладил ее по щеке, отбросив несколько выбившихся из хвоста прядей.
— У тебя такая шелковистая кожа… — он провел языком по изгибу ее шеи, на секунду задержавшись на пульсирующей венке.
— Кевин…
— Тсс. — Он прижал к ее губам палец. — Ничего не говори. Мы и так слишком много разговаривали не о том, о чем следовало.
