В сквере, дойдя до притаившейся под раскидистой ивой скамьи, хозяин спустил Дружа с поводка, а сам сел и заулыбался.
Друж рванул на газон. Какое здесь раздолье, какой простор! Хочешь, бегай, хочешь, прыгай, кувыркайся. И воздух не такой сухой, как у подъезда, и пылью не пахнет, не хочется чихать, а главное — на Дружа опять смотрит красивое небо.
Друж завалился на бочок, повизгивая от наслаждения, и начал быстро-быстро перебирать лапками. Он резвился, небо улыбалось, а на скамье, наблюдая за маленьким, еще несмышленым щенком, сидел хозяин. Такие моменты дорогого стоят.
…Набегавшись, Друж, напоминая неуклюжего медвежонка, подошел косолапой походкой к хозяину. Сел у его ног, завилял хвостиком.
— Нагулялся?
Друж тявкнул, попытался опереться передними лапами о скамью, но, не сумев удержаться, упал. Насупился, заскулил от обиды. А хозяин смеется. И чего смеется, спрашивается. Аж морщинки вокруг глаз появились. Много-много тонких лучиков, которые Друж всегда замечает на лице хозяина, когда тому весело.
— Ну иди, иди сюда, — сказал он миролюбиво, поставив Дружа на скамью. — Стоишь?
Друж начал обнюхивать скамью. Слишком много запахов вобрала в себя старая скамейка, так сразу и не разберешь, чем пахнут доски. Деревом, резиной, кошками, асфальтом, пылью, людьми… Скамейка источала разнообразные запахи, а Друж упорно пытался разложить их по полочкам — каждый запах на свою полку. Так у них, у собак, положено, так заведено.
Вот, например, одна дощечка сильно пахнет кошкой, и у Дружа перед глазами появился отчетливый образ огромного упитанного кота с нагловатой мордой. Наверняка здесь сидел его старый знакомый — черный кот Афанасий, что постоянно дразнит Дружа протяжным мяуканьем и змеиным шипением. Вторая дощечка пахнет рыбой и мокрой землей. Третья — гарью, а четвертая впитала в себя запах его хозяина. Этот запах самый лучший, знакомый, родной. И Друж, недолго думая, начал лизать четвертую дощечку языком.
— Погляди, кто идет, Друж.
Друж повернул голову, и в его глазках появился озорной огонек. По дорожке неторопливо шел знакомый мужчина (звали его Сергей Сергеевич), а рядом плелся карликовый бульдог Бадди.
Бадди был настолько стар и нерасторопен, что Друж при встрече постоянно удивлялся, как бульдог вообще умудряется передвигать лапами.
Засуетившись, Друж тявкнул и посмотрел на хозяина. Давай, мол, снимай меня со скамьи, самому мне не спрыгнуть.
А оказавшись на земле, с громким лаем понесся навстречу Бадди.
