Колин наклонился ближе, только ухудшив свое положение. Я больше не чувствовала запах водки в его дыхании; то, что я почувствовала - теплое, заманчивое и полностью съедобное. В меньшей степени, чем у Бишопа, но в большей, чем у кого-либо еще в этом клубе.
- Есть вести от Карли? - спросил он.
Это разбудило меня, как стакан холодной воды, вылитый мне в лицо.
Колин, как почти все остальные, считал, что Карли сбежала с таинственным парнем и отправилась в обманное, но романтическое приключение.
- Нет, - сказала я мягко. Мои глаза начинали гореть.
Он фыркнул снова. Это был неприятный, дразнящий звук.
- Посмотри на себя, Карли убегает с каким-то таинственным парнем. Чувствуешь себя брошенной лучшей подругой? Бедная Сэм. Ой-ёй-ёй.
Я осторожно посмотрела на него.
- Я знаю, я причинила тебе боль...
- Причинила боль? - усмехнулся он. - Пожалуйста. Я выше этого.
- Да, конечно, это так. - Я изучала его, не зная, как справиться с этой проблемой. - Слушай, Колин, мне очень жаль. Действительно. Но это и к лучшему. Тебе не нужно быть рядом со мной прямо сейчас. На самом деле, я была бы благодарна, если бы ты ушел прежде, чем мой друг вернется.
- Ревнивый, да?
Я устала от этого разговора, и мне было нужно, чтобы он отошел от меня прямо сейчас.
- Уйди, Колин. Ты мне не нравишься. Вообще. Вбей это себе в голову, хорошо?
Я заставил себя снова взглянуть на танцпол.
- Ты такая врушка. - Его слова были произнесены нечленораздельно, в них чувствовалась боль, которая заставила меня вздрогнуть.
- Все, что выходит из твоего рта - грязная ложь. Я тебе понравился. Я знаю, что это так. Я видел это в твоих глазах. Ты думаешь, что просто можешь убежать от чего-то подобного? Что бы я позволил тебе это сделать?
Позволить мне?
- Я думаю, что ты должен уйти...
Но прежде, чем я смогла сказать что-либо еще, Колин схватил меня и прижался своим ртом к моему.
Нет!
Я попыталась вырваться от него, ударила его в грудь так сильно, как только могла.
Но было поздно. Голод циркулировал во мне все время, пока я была в "Жажде", его стало невозможно игнорировать, когда Бишоп был близко ко мне, голод терпеливо ждал, пока Колин выболтает то, что было на его уме...
Он обволакивал.
Стуки танцевальной музыки приглушались. Сверкающие огни исчезли. Клуб исчез. Мое рациональное мышление ушло. И мой голод взял на свое.
Это был не поцелуй с пьяным парнем, который любил меня, и я не любила его в ответ. Это была кормежка - та часть меня, у которой нет души и которая постоянно пытается поглотить любую чужую. Это было то, чего я боялась больше всего. Я не хочу никому причинять боль. Но это было именно то, что я делаю.
