- Танцуй, словно никто не смотрит, - всегда настаивала Карли.
- Ты где-то увидела эту фразу, вышитую на подушке?
Она усмехнулась. - Возможно. Но все-таки это правда. Наслаждайся каждым моментом, потому что никто не знает, когда будет твой последний момент.
Из-за воспоминания о всепоглощающем оптимизме Карли Кесслер мое горло не смогло проглотить имбирное пиво. Я опять сфокусировалась на осмотре клуба, входа, танцпола.
Мы были здесь в течение часа. Час, чтобы съесть тарелку начо, пообщаться с парой девушек, которые щедро терпели мое общество, посмотреть на пару сотен подростков, хорошо проводящих время в субботу ночью, вспомнить, что я раньше была одной из них, и понять, что это не то, что я хочу.
Запах в воздухе был напряженным, что слишком мешало думать. Не пот и духи... что-то еще. Что-то более глубокое, что обвивалось вокруг меня, как удав, сжимая до боли крепко.
Хотя, может я и выглядела как обычная семнадцатилетняя девушка, никто не знал, что я без души, и теперь я была “серой”, кем-то, кто мог украсть чужую душу через поцелуй.
Было ошибкой прийти сюда. Все станет только хуже.
- Расслабься, - скомандовала я себе.
Но это трудно, расслабится, когда не можешь позволить себе вздохнуть глубже. Мелкие вздохи были лучшим способом сохранить контроль в оживленном месте, как это. Я пришла сюда в поисках пропавших без вести лиц, а не потенциальной жертвы.
Наконец, отчаянно нуждаясь отвлечься от моего неестественно растущего голода, я вышла из кабинки и направилась к медным перилам, окружавшим танцпол и отделяющим уголок для отдыха. Я ухватилась за гладкий, холодный металл так сильно, что костяшки пальцев побелели. Через несколько минут мучивший меня голод, наконец, прекратился.
А затем снова пронзил меня, дойдя до максимума.
- Почему ты здесь, Саманта? - низкий голос с оттенком неудовольствия прозвучал прямо у меня за спиной.
Я схватилась за перила покрепче и зажмурилась, стараясь не дышать вовсе, но это было невозможно. Даже бездушным, прожорливым монстрам, как я, нужен кислород.
Когда я вздохнула, знакомый запах... теплый, пряный и совершенно разрушительный... скользнул по мне.
Наконец, я заставила себя посмотреть ему в лицо.
Темные брови Бишопа были видны отчетливее, чем его глаза, цвета голубого кобальта. Он навис надо мной, будучи на целый фут выше моих низких пятидесяти двух. Со своими широкими плечами. Жилистые мускулы струились вниз по его руке под черной рубашкой с длинными рукавами, которая была туго натянута на его груди. Его волосы, цвета красного дерева, сегодня были спутаны. У меня появилось внезапное желание скользнуть пальцами по ним, а затем убрать их со лба. Я сжала руки в кулаки, чтобы не потянуться к нему.
