— Но я не хочу спать, — возбужденно заговорила Тина. — Я поеду с тобой!
— В качестве кого? — резко перебил ее Кристиан. — Сестры милосердия? Так вот… милосерднее было бы помочь мне иначе. Я уеду ненадолго.
Раскосые черные глаза Тины превратились в две узкие злые прорези.
— Я не сомневалась, что эта худосочная танцовщица достанет тебя в любой точке земного шара. Ее букеты… величиной в целый газон до сих пор снятся мне по ночам.
— Я спас ей жизнь, Тина. — Голос Кристиана прозвучал жестко. — Тебе этого, слава богу, не понять.
— Ты думаешь? — Тина разразилась потоком слез. — Ты сам прекрасно знаешь, что моя жизнь буквально на волоске. Я же вижу, что мне не может помочь даже такой знаменитый врач, как мистер Сэмуэль. Я знаю, что протяну недолго. А ты… мог бы подождать… пока меня не станет, а не заводить на моих глазах романы с каждой встречной.
Кристиан прикрыл глаза и откинулся в кресле.
— Твое состояние абсолютно безопасно для жизни, — медленно заговорил он. — Это даже не болезнь, а именно состояние. Тебя никто не собирается обманывать, говоря, что твоя жизнь действительно вне опасности. Ты должна помогать себе, Тина, а не мешать. Человеку на то и дана воля, чтобы он умел преодолевать тот дискомфорт… ту душевную угнетенность, которой бываешь подвержена не ты одна, а тысячи людей. Я не раз говорил тебе, что нельзя так легко поддаваться своим фантазиям…
— Знаю, знаю, — возбужденно перебила его Тина, — сейчас ты скажешь, что необходимо заниматься делом. А потом… — она сердито размазала по щекам потекшую тушь, — будешь опять настаивать на ребенке из приюта. Я же понимаю, что ты смотришь на каждую женщину как на будущую мать своего ребенка. Я ненавижу тебя за это! Если я не смогла родить детей, то нечего меня так за это наказывать! Я недавно встретила возле нашего дома молодую женщину с маленьким ребенком. Она шла и заглядывалась на окна… Я вздрогнула, когда увидела лицо малыша. Это твоя копия, он вылитый ты. Только зачем… зачем меня ставить в дурацкое двусмысленное положение? А девочка, которую ты оперировал год назад? Я же видела, у нее твои черты лица, а то особое внимание, которое ты оказывал ее молодой мамаше, обсуждалось за твоей спиной даже персоналом клиники…
— Чушь… какую же несусветную чушь ты плетешь, — помотал головой Кристиан, и слова эти прозвучали отнюдь не для Тины, которая его и не слышала. Он глянул на часы и решительно встал:
— Я вызову горничную, чтобы она убрала осколки графина. Пройди, пожалуйста, в спальню.
