— Вот! Вы сами все видите! Precisement! Именно! — Латюфф в отчаянии всплеснул руками. — Разве может молодая леди говорить со своим учителем в столь неуважительном тоне?
Джулиана упрямо сдвинула брови и, резко обернувшись к французу, произнесла с нескрываемым сарказмом:
— Возможно, если бы вы чуть больше походили на настоящего учителя и чуть меньше на танцующего паяца, то, безусловно, заслужили бы большего уважения с моей стороны!
Все присутствующие буквально оцепенели от этой вспышки эмоций. Повисла неловкая пауза. Наконец месье Латюфф, скорбно сложив маленькие ручки, повернулся к Ралстону и заговорил; с каждым словом его голос звучал все громче:
— Именно поэтому я никогда не соглашаюсь давать уроки непривилегированным ученикам! К моему сожалению, у вашей сестры заметно полное отсутствие воспитания, это абсолютно ясно, и такой факт должен бы вас встревожить! — Он достал из кармана платок и театрально промокнул лоб.
Молчание, воцарившееся в зале, казалось, стало материальным. На щеках Ралстона заиграли желваки. А когда он заговорил, от гнева его голос звенел как сталь:
— Вон из моего дома!
Француз посмотрел на Ралстона с изумлением.
— Но вам не за что сердиться на меня, милорд.
— Утешает лишь то, что вы осознаете свое положение, Латюфф, — холодно произнес Ралстон. — Запомните, я не позволю вам говорить о моей сестре в таком тоне. Вы освобождены от своих обязанностей.
Брызгая слюной, Латюфф нечленораздельно пробормотал что-то и бросился вон из комнаты; аккомпаниатор поплелся следом.
Оставшиеся молча наблюдали за уходом Латюффа. Затем Джулиана радостно захлопала в ладоши.
— Вы видели его лицо? Могу поспорить: ему никто и никогда не говорил ничего подобного! Ты был великолепен, Гейбриел!
— Джулиана... — начала Калли, но остановилась, когда Ралстон, подняв руку, призвал ее к молчанию. — Джулиана, выйди из комнаты.
Девушка широко раскрыла глаза.
— Ты ведь не можешь... Я не хотела...
— Ты не хотела выгнать лучшего учителя танцев во всем Лондоне?
Джулиана презрительно фыркнула.
— Он не может быть лучшим.
— Уверяю тебя: он именно такой.
— В таком случае я сочувствую Лондону.
Ник скривил губы, сдерживая улыбку, а губы Ралстона сжались в тонкую полоску.
— Тебе придется научиться скрывать свои мысли, сестра, иначе никогда не сможешь вращаться в свете.
У Джулианы потемнели глаза. Да, в твердости характера эта девушка не уступала своему брату.
— В таком случае, может, стоит отправить меня обратно в Италию, а, брат? Там со мной будет гораздо меньше хлопот.
