— Учительница пения, мама, опоздала на целый час, весь класс ждал её. Потом, погода хорошая, я шла домой потихоньку, потому что не ожидала…
Она запнулась и, подняв голову, обдала некрасивого и немолодого гостя таким лучистым, нежным взглядом, что у него всё лицо пошло красными пятнами.
— Ну, Иван Фёдорович, я уйду, поговорите вы сами с нею. Моё такое убеждение, что как ни молода она, но в таком деле должна быть единственным судьёю.
Мать вышла, бросив искоса любопытный взгляд на девушку, снова смущённо и робко стоявшую у стола.
Иван Фёдорович Вахрамеев, богатый биржевик, самонадеянный и авторитетный в свете, гордый своим богатством, стоял перед маленькою, белокурой девочкой как влюблённый школьник. Во рту его было сухо и руки его дрожали, все слова и комплименты, которые он привык так обильно расточать перед девицами и дамами своего круга, замерли на его губах и, собравшись с духом, он глухим и хриплым голосом сказал:
— Мария Александровна, я прошу вашей руки.
— Ах!..
Девушка снова обдала его радостным светлым взглядом и вдруг закрыла лицо руками.
Взгляд её синих глаз ожёг и ободрил Вахрамеева, он подошёл ближе и снова взял своими противными, холодными руками трепетные ручки девушки и отвёл их от её лица.
— Марья Александровна, Муся… умоляю вас, скажите мне, согласны ли вы быть моею женой, любите ли вы меня хоть немножко?
Муся молчала, опустив свои пушистые, золотистые ресницы.
Вахрамеев снова оробел.
— Я знаю, что вы слишком молоды и прекрасны для меня, но вы будете моим божеством, я богат, очень богат, все ваши капризы будут исполняться. Наряды, бриллианты, экипажи, лошади, всё, всё будет так, как вы захотите!
С каждым его словом головка Муси приподнималась, и улыбка, как луч солнца, начинала скользить по её губам.
— Вы не очень строгий? — спросила она тихо.
— Дитя, дитя!.. — Вахрамеев ласково схватил её за руки. — Я буду вашим рабом!..
— Я буду сама покупать всё, что мне нравится?
Вахрамеев залился счастливым смехом.
— Вы будете покупать всё, что вздумаете.
— А… — она лукаво взглянула на него и потупилась, — а… балы у нас будут?
— У нас?..
Вахрамеев не выдержал и схватил в объятия девушку. Муся прижалась головкой к его плечу, носик её упёрся прямо в бриллиантовую задвижку массивной золотой цепи, и ей был приятен холод драгоценных камней.
В комнату вошла Анна Петровна.
— Я вижу, что вы наладили? Господь да благословит вас! — сказала она, утирая сухие глаза, и хотела обнять дочь, но та, тихонько высвободившись из объятий жениха, снова закрыла лицо руками и выбежала вон.
