Последняя особенность относится и къ избе Петра Сизова, не успевшаго еще купить деревянную крышу, вопреки сильному желанію обладать ею. За то все остальныя части хозяйственныхъ строеній, по прошествіи съ небольшимъ года после раздела, уже получили отъ рукъ хозяина типъ, резко отличавшійся отъ прочихъ беззаботныхъ построекъ въ Березовке: оне были прочны и плотны. Изба поставлена была изъ толстыхъ сосновыхъ бревенъ, заборъ сделанъ изъ досокъ; такого же матеріала ворота съ жестяными звездами и съ массивнымъ засовомъ. Зданія постройки носили на себе тотъ же характеръ прочности и плотности, не имея ни одной дыры, которая могла бы соблазнить вора, чего Петръ Сизовъ вообще сильно боялся, или дать просторъ для любопытныхъ глазъ, соглядатайство которыхъ онъ, повидимому, терпеть не могъ. Вероятно, по темъ же чувствамъ хозяина и ворота редко отпирались, придавленныя массивнымъ засовомъ, не вошедшимъ въ обыкновеніе другихъ березовскихъ мужиковъ. Желаніе Петра исполнилось: онъ на просторе для себя и ради однехъ своихъ целей хозяйничалъ.
Деятельность его, конечно, не приняла еще техъ размеровъ, когда ему было бы можно жить скромно, вдали отъ любопытнаго нахальства односельцевъ, привыкшихъ ходить на распашку. Еще долго оставалась въ немъ привычка копить всякую чепуху, на другой взглядъ никуда негодную. Большой дворъ его содержалъ целыя кучи этой дряни, которую онъ подбиралъ въ выброшенномъ позади соре. Въ одной куче лежали обломки оглоблей, сгнившія чурки, отвалившіяся, повидимому, отъ колесъ, худое корыто, бочки съ выбитымъ дномъ; въ другой куче сложены были ремни отъ шлей, старыя подошвы, несколько клочковъ отъ голенищъ, лохмотья отъ шубъ и пр. и пр. Все это, очевидно, было уложено и навалено систематически, съ разделеніемъ по царствамъ природы.
Иногда Петръ Сизовъ откапывалъ въ сору какую-нибудь вонючую вещь и, глядя на нее, задумывался, почесываясь и недоумевая, какое бы дать ей употребленіе, чтобы она принесла доходъ. Выходя со двора на задворки, онъ не пропускалъ ни одной вещи, чтобы не осмотреть ея и не подумать, годна-ли она на пользу человеку, или нетъ, и никогда не ускользнула отъ его вниманія вы одна щепа, которой бы онъ не поднялъ, возвращаясь, такимъ образомъ, домой, онъ всегда несъ у себя подъ мышкой нечто: связку прутьевъ, горсть щепокъ, обрывки бичевокъ, — все ему годилось; да и дорогой онъ старался присовокупитъ еще что-нибудь.
— Богъ помочь, Петръ! Что ты тутъ делаешь? — спрашивалъ его кто-нибудь, заметивъ, что онъ копается въ сору.
