— Сколько же тебѣ лѣтъ? — спросилъ докторъ.
— А я не знаю, — равнодушно возразилъ дѣдъ. — Неужели же помнить-то (дѣдъ при этомъ добавилъ нѣсколько энергичныхъ фразъ)? Года, какъ вода, — сколько утекло, того не пересчитаешь!
— Ну, а примѣрно все-таки? — приставалъ докторъ.
— Да «черный годъ» помню. Никакъ годовъ семнадцать въ ту пору было мнѣ.
«Черный годъ», памятный по своимъ послѣдствіямъ, какъ самый страшный изъ всѣхъ голодныхъ годовъ, былъ 1833 годъ. Здѣшніе жители передаютъ о немъ ужасныя вещи, разумѣется, по преданію; старики съ него ведутъ лѣтосчисленіе.
— Это тебѣ, значитъ, лѣтъ семдесятъ съ хвостикомъ?
— Надо полагать.
— Ну, что же тогда было, въ черный-то годъ?
— А чего же еще?… Травы сгорѣли, хлѣба сгорѣли, земля почернѣла, листья по лѣсамъ что есть опали, скотъ дохъ, люди остались живы…
— Чѣмъ же кормились-то?
— Чѣмъ ни то кормились. Кору съ дубьевъ лупили, отруби мѣшали, мякину толкли, чѣмъ же больше-то? Наземъ не станешь ѣсть.
— Ну, а нынче какъ? Какъ бы не былъ опять черный годъ? — спросилъ докторъ.
— Нынче что! Вонъ горловцы углемъ кормятся, что имъ? Лишь бы уголь былъ.
— А вы чѣмъ кормитесь, ртутью?
— Нѣтъ, со ртути много не возьмешь. Наши никитовцы также больше углемъ живутъ. И другіе прочіе безъ хлѣба могутъ проболтаться… Тутъ теперь вездѣ вошелъ металлъ, желѣзо-ли, соль ли, другая-ли какая руда, все изъ-подъ земли… ну, и питаются.
— Ну, а вы также, говоришь, углемъ?
— Все больше углемъ.
— А ртутный-то рудникъ развѣ мало даетъ вамъ?
Надо замѣтить, что Никитовскій ртутный рудникъ стоитъ на крестьянской землѣ. Владѣльцы его платятъ никитовцамъ ежегодную аренду, что-то около 2,000 руб. Но владѣльцы предлагаютъ продать имъ землю подъ рудникомъ въ полную собственность. Однако, и аренда, и предполагаемая покупка основываются больше на водкѣ, да на карманахъ міроѣдовъ. Общая-же масса никитовцевъ только хлопаетъ глазами.
— Чего онъ даетъ-то? Чорта лысаго онъ даетъ, — выговорилъ равнодушно старикъ.
— Объѣхали васъ?
— Объѣхали.
— На сколько лѣтъ?
— Да никакъ лѣтъ на двадцать. Ну, да теперича и мы хотимъ принажать!
— Хотите все-таки?
— А то какже?
— Думаете объѣхать?
— Сдѣлай одолженіе!
— Объѣдете?
— Будьте покойны! Будетъ задарма-то копать, попользовались, а ужь теперь мы попользуемся. Тутъ вѣдь дѣло-то милліонное!
Говоря кто, старикъ какъ будто на кого-то разсердился и какъ будто далъ слово, вмѣстѣ съ прочими никитовцами, твердо вступиться за свои права на ртутный рудникъ.
— Это было бы хорошо для васъ. А все-таки я думаю, — вдругъ иронически сказалъ докторъ, — что и опять васъ объѣдутъ!
