В этот день из-за эпидемии гриппа на радиостанцию не явилось так много сотрудников, что здание казалось необитаемым. Мадди улыбнулась диджею Маку, и тот, подзывая ее, бешено замахал руками, прикрывая рот, чтобы не раскашляться. Она на цыпочках вошла в студию.
Диджей всучил ей наушники и микрофон.
— Говорить не могу, а музыка вот-вот закончится, — прошептал он и метнулся к двери.
Целых десять секунд Мадди простояла, уставившись на наушники.
В студию вошел радиоэлектронщик Джереми, и Мадди попыталась вручить ему микрофон, но тот замотал головой и с выражением ужаса на лице попятился к двери, предоставляя действовать ей самой, хотя она понятия не имела, что делать со всем этим студийным оборудованием.
— Нужна обычная диджейская болтовня. Скажи что-нибудь, — подсказал Джереми театральным шепотом, — ты в прямом эфире.
На стене загорелась лампочка с надписью «Прямой эфир», и Мадди почувствовала дурноту. Девизом радиостанции было: «Мертвый эфир — хуже всего».
— Э… привет, — сказала она в микрофон, и Джереми вздохнул с облегчением, продолжая подбадривать ее жестами. — Я Мадди Джексон. Я… э-э-э… заменяю диджея, у него, судя по всему, тоже начался желудочный грипп, как и почти у всех, кто здесь работает.
Она откашлялась, поставила чашку с кофе и заняла освободившееся место. Пульт управления перед ней был словно заимствован из фантастического сериала «Звездный путь» с мигающими лампочками, шкалой и разными циферблатами.
— Должна признаться, я совершенно не умею обращаться с этой штуковиной, — продолжала Мадди. — Вообще-то я из города Слэпшот в Нью-Мексико… Одну минуту, сейчас разберемся, как поставить музыку, а пока… — она замолкла, судорожно пытаясь припомнить, что обычно говорят диджеи, но страх парализовал ее. К ней было приковано внимание тысяч радиослушателей, и первый раз в жизни она не находила, что сказать. — Я бы хотела поговорить… о поцелуях. И о мужчинах, — ляпнула она.
Джереми перестал жестикулировать и обхватил голову руками.
Ну и что? Может быть, поцелуи не лучшая тема для обсуждения, но зато мертвого эфира не будет.
Патрик не отрываясь смотрел на баночку аспирина, стоявшую перед ним на столе. С тех пор как Мадди пришла на радиостанцию, он выпил его почти целую упаковку, так что рисковал вскорости получить в желудке дыру соответствующего размера. Мадди сводила его с ума. Ее губы, припухшие от поцелуев, ее глаза, опьяненные страстью, и грудь, пробуждающая в Патрике мучительное желание, то и дело всплывали в его памяти и лишали покоя.
