Он был слишком ошеломлен, чтобы как-либо отреагировать. Ее мягкие теплые губы, прижатые к его губам, поразили Глена как гром среди ясного неба, но гром не пугающий, а восхитительно будоражащий.
Кровь бросилась ему в голову, и жажда еще более сильных ощущений заглушила предостерегающий голос рассудка. Глен наклонился, обнял Джасти за плечи и поцеловал с такой страстью, что у нее перехватило дыхание.
Девушка была до того поражена, что застыла на месте. Но, когда она понемногу поняла, что делает с ней Глен, когда она ощутила за его лаской желание, в ней тоже проснулась страсть, вкупе с изрядной долей любопытства, побудившая ее вложить столько огня в ответный поцелуй, что теперь дыхание перехватило у Глена.
Он забыл не только о своих физических недостатках, но и вообще обо всем на свете. Страсть Джасти просто подхватила его и понесла в такой водоворот ощущений, что он ни к чему более не был способен, кроме как полностью отдаться ее воле.
Трава была холодной и сырой, но они этого не чувствовали. Джасти давно расстегнула рубашку Глена и гладила его обнаженную грудь, а его пальцы скользили по ее теплой коже.
Груди у нее были круглые и крепкие, как яблоки, а плоский живот с маленьким пупком казался горячим на ощупь, когда Глен проводил по нему кончиками пальцев.
Джасти тесно прижималась к нему, ласкала его и нежно давала понять, как велико ее желание близости. Глен был на верху блаженства, в состоянии, похожем на опьянение.
Чувства, которые, как ему казалось, были давно забыты, выплеснулись наружу, потребность и желание любви нахлынули на него с почти непреодолимой силой. На какой-то миг Глену показалось, что он может лишиться рассудка.
Но в тот самый кульминационный момент, когда сознание отступает перед безраздельным господством страсти, в нем вспыхнул страх. Желание превратилось в горстку пепла. Глен высвободился из рук Джасти и откатился в сторону.
Девушке потребовалось некоторое время, прежде чем она поняла, что произошло. Джасти продолжала лежать в мокрой прибрежной траве, следя широко открытыми глазами за облаками, которые проносились по небу, как маленькие ватные шарики.
Глен поднялся. Глубоко засунув руки в карманы вельветовых брюк, он стоял на берегу и смотрел на воду.
Джасти перевела на него взгляд. Возбуждение в ней постепенно улеглось, уступив место горьким размышлениям и самобичеванию.
«Она обязана была это предвидеть и не увлекаться до такой степени. В конце концов, Хортик достаточно часто и недвусмысленно намекал, что у его старшего брата имеются очень специфические трудности в сексуальном плане. Как же с ее стороны было глупо забыть об этом и втянуть и себя, и его в столь неприятную, да что там, позорную ситуацию!»
