Итак, кто-то умер. И может быть, теперь уже поздно… Он снова сел на диван. Потом встал, вышел в кухню, попил воды из крана и снова вернулся в комнату.
Может, выпить? Немного, для храбрости. И потом набрать номер. Он отгонял мысль, сопротивлялся, но чувствовал, что она не уходит, притаилась и ждет. Сжав кулак, он ударил себя в лоб, пытаясь вбить в себя нужный настрой. Снова вышел в кухню. Он должен сделать это сейчас, немедленно, пока снова не передумал. Твердыми шагами он наконец направился в комнату, взял телефон и подошел к дивану. Сел, начал набирать номер, поднес аппарат к уху, снова встал. Секунды шли. Последние секунды старой жизни. Затем в трубке раздался незнакомый голос.
— Марианна Фолькесон.
— Здравствуйте, это Кристофер Сандеблум, вы оставили мне сообщение, но я на несколько дней отключал телефон и поэтому не мог перезвонить раньше. Я только сейчас прочитал ваше сообщение.
За этой репликой последовала небольшая пауза. Он занервничал. Снова сел на диван.
— Как хорошо, что вы позвонили. Дело в том, что я работаю в отделе выморочного имущества и разыскиваю вас в связи с прискорбной кончиной Герды Персон.
Он слышал стук собственного сердца. В пальцах, в бедрах, в голове.
Герда Персон.
Значит, это она его мама. Не Элина — Герда Персон.
Имя, которое он всегда искал.
— Как я уже сообщила, в завещании она указала вас в качестве единственного наследника.
Он не мог говорить. Все вопросы куда-то пропали. Он оттачивал и шлифовал их десятилетиями, готовя себя к этому моменту, а момент настал, и вопросов не оказалось.
— Алло?
— Да, я слушаю.
— Похороны двенадцатого, в четырнадцать тридцать. Поскольку родственников нет, я взяла подготовку на себя, но, разумеется, учту все ваши пожелания. Даже если вы захотите провести церемонию как-то иначе…
Герда Персон. Имя заполнило собой все пространство комнаты.
Герда.
Персон.
— Алло?
— Да-да, я слушаю. Не сомневаюсь, что вы все сделали правильно.
— Затем нужно будет принять решение по поводу квартиры. Вы, наверно, захотите прийти, посмотреть и, может быть, забрать что-то, прежде чем мы вывезем имущество?
Повисло долгое молчание. Слова застряли у него в горле, а его собеседница не понимала, почему он молчит.
Когда она опять заговорила, интонация изменилась. Голос звучал не так формально и более открыто.
— Простите, что загружаю вас этими деталями, мне бы очень не хотелось выглядеть бесцеремонной. Я соболезную вашему горю. Она была вашей близкой знакомой?
