— Вы поняли, о чем я говорю? — спросил он сухо. — Вечное напряжение, настороженность, взвинченность… Расстаньтесь с этим багажом без всякого сожаления. Вам нужно дать себе передышку, хотя бы ненадолго отрешиться от всех ваших бед. Кстати, в очередной раз хочу предложить свою помощь. В канун Рождества у меня в доме собирается небольшая компания, и вы во что бы то ни стало должны присутствовать на этом вечере, на этом я настаиваю категорически. Будут все наши из Центра, и несколько моих коллег из больницы.
— Но я, наверное, не смогу, — начала Сьюзан. — Отец…
— Но у вас есть, в конце-то концов, собственная жизнь? Если вам это так важно, приходите вместе с родителями. Сразу хочу сообщить: для Максимилиана и детей Джеймса приготовлена комната, где они могут поспать. Хочу предупредить вас, Сьюзан, что отказ не принимается. Если вы не придете добровольно, мне придется приехать и похитить вас вместе с сыном.
Он ласково провел большим пальцем по ее верхней губе.
— Ну что ж, коль дело ко всеобщему удовольствию улажено, я поспешу по своим делам. В десять мне нужно выйти, чтобы успеть в больницу.
— Улажено? Ко всеобщему удовольствию? — повторила Сьюзан, сбитая с толку. Боже, подумала она, неужели все мужчины столь неисправимы в своей привычке демонстрировать превосходство перед слабым полом? — С чего это вы взяли. Я еще вовсе ничего не…
Жаркий и порывистый поцелуй Кристофера прервал ее возмущенную тираду и словно молния пронзил каждую клеточку ее тела.
— Приходится уходить, — с извиняющейся мальчишеской ухмылкой сообщил он, оторвавшись от ее нежных губ. — Ничего, все детали обсудим потом.
Секундой позже он уже шагал по коридору, и Сьюзан, ошеломленная и ничего не понимающая, смотрела на его удаляющуюся спину. Ее охватило чувство странной, по-своему даже приятной беспомощности.
Сьюзан не видела никакой возможности отвертеться от вечеринки у Кристофера, да, собственно, и не стремилась к этому. Прошло несколько лет с тех пор, как она последний раз принимала участие в такого рода развлечениях. Со смертью Колина она поставила крест на такого рода развлечениях и сейчас чувствовала себя не в своей тарелке. Все другие, напротив, пребывали в состоянии радостного возбуждения, в Центре только и разговоров было, что о предстоящем сборище.
Сьюзан это приводило в отчаяние. Нервы у нее и так были на пределе, Кристофер тут оказался прав, и главным источником тревоги оставался, конечно же, отец. Она его видела в день операции: весь перевязанный, он показался ей таким беспомощным и слабым, что ей стоило неимоверных усилий не разреветься.
