— А, это вы, миссис Джилберт! — слабо улыбнулась миссис Бенсон, открывая дверь. Вид у нее был бледный, а голос звучал напряженно. — Вы помните? Я та самая женщина, которая поскользнулась на тротуаре возле булочной, помните? Вы еще мне помогли тогда… Проходите, проходите, пожалуйста, не стойте на такой стуже, на самом ветру.
Пройдя за пожилой женщиной в миниатюрную гостиную, Сьюзан села в предложенное кресло и мягко спросила:
— На что жалуетесь, миссис Бенсон? Из телефонного разговора я ничего толком не поняла. Вас беспокоят боли? По-видимому, дает знать о себе ушиб ноги?
Губы у Маргарет Бенсон задрожали, но в следующую секунду она взяла себя в руки.
— Да… пожалуй. Лодыжка и в самом деле… побаливает… — Она нахмурилась. — Видите ли, я не могу уснуть, и мне подумалось… Хотя все не так страшно, не беспокойтесь обо мне. Я вполне управляюсь с домом и со всем хозяйством.
— Хорошо, но можно мне для начала взглянуть на вашу ногу?
Сьюзан внимательно осмотрела лодыжку миссис Бенсон, а когда снова села в кресло, между бровей на лбу появилась поперечная морщинка. Она ничего не понимала: от ушиба не осталось и следа, никакой боли во время манипуляций с ногой миссис Бенсон, судя по ее реакции, не испытывала, что стало причиной внезапного вызова врача на дом — оставалось загадкой.
— Вы принимаете какое-нибудь обезболивающее? — спросила Сьюзан.
— Нерегулярно, в основном в последние два дня, — откликнулась женщина. Повернувшись к горящему камину, она поглядела на огонь и вполголоса добавила: — Собственно говоря, я ни в чем таком и не нуждаюсь.
Сьюзан пристально поглядела на седоволосую женщину.
— А соседка за вами ухаживала? Помните, вы про нее говорили?
— Она очень добрая, — быстро ответила Маргарет. — Она каждый день приходила, поначалу даже два раза в день. Видите ли, она так занята! Она работает неполный рабочий день на заводе в одном из промышленных районов, так что я не могу претендовать на ее опеку.
— Так значит, дело вовсе не в ноге? — приподняла брови Сьюзан.
— Ну, поначалу казалось… Я никак не могла найти себе места и вообще чувствовала себя не в своей тарелке. Не знаю, понимаете ли вы меня. Ничего особенного вроде бы не случилось, так, что-то побаливало, что-то покалывало, да кашель иногда одолевал… Зря я вас вызвала, только с места зря сорвала.
Вид у старой женщины был такой жалкий и потерянный, что у Сьюзан болезненно сжалось сердце.
— В полночь многие вещи выглядят мрачнее, чем на самом деле, особенно если за окном холод и мрак, — тихо сказала Сьюзан. Потом открыла чемоданчик и вынула стетоскоп. — Я вас послушаю, осмотрю, измерю давление.
