Она только успела плеснуть себе коньяку, как в бар вошли Энн Датон-Свифт и Филип Спенсер-Смит, оба высокие и элегантные, энергичные и оживленные.
— Доброе утро! — сказала Энн приветливо.
— Доброе утро! — сказал Филип столь же приветливо.
Женщина за стойкой сделала героическое усилие.
— Здрасьте, — сказала она. И медленно, с натугой продолжала: — Погодка… опять… разгулялась.
— О да, конечно! — откликнулся Филип. — У вас все ладно, тихо, не правда ли?
— Что правда, то правда. — Женщина закрыла глаза.
— Видите ли, мы ищем приятеля, — сказала Энн, источая чарующую улыбку совершенно попусту, ибо глаза буфетчицы были закрыты.
— Он сказал, что пойдет сюда, — подхватил Филип.
— Мистер Сэм Пенти…
— Вы его видели сегодня утром?
Женщина открыла глаза.
— Да. Он был здесь.
— Ах, какая радость, прекрасно! — сказал Филип, чувствуя, что следует как-то ободрить бедняжку.
— Итак, не могли бы вы нам сообщить, что с ним произошло? — Энн говорила отчетливо, словно обращалась к умственно отсталому ребенку или к иностранцу.
— Подойдите поближе, — сказала женщина чуть слышно. — Мне только что было совсем худо.
— Ах, какое несчастье, как это ужасно! — вздохнул Филип.
— Пожалуйста, не напрягайтесь, — сказала Энн, при-дви-нувшись ближе.
— Да нет уж, придется, — промолвила женщина, по-видимому собираясь с силами. — Уж хотите верьте, хотите нет…
— Ну что вы… конечно, мы вам верим…
— Он и еще двое полоумных — все втроем унеслись. Что-то у них там такое… какая-то принцесса… португальский маяк… шесть пальцев и швейцарские часы…
— Простите, — вставил Филип, — у вас получается не совсем ясно…
— Но это не важно, — возразила Энн. — Вы только скажите нам, куда они пошли.
Буфетчица трясущейся рукой указала на стену:
— Честное благородное слово… Вот сюда. Прошли скрозь стенку, а я так и остолбенела.
Энн и Филип взглянули на стену, взглянули на женщину за стойкой, взглянули друг на друга.
— Назад в контору, Фил, — сказала Энн. — И вряд ли Д. Д. будет доволен.
