У вахтера должно сложиться впечатление, что вы слишком важная персона и не можете задерживаться на вахте. Дешевый, но эффективный трюк, который не удается только в том случае, если вахтер слишком глуп или слишком благоразумен. Сегодня на вахте дежурил человек средних умственных способностей.
В лихорадочной толкотне и суете, в беспрерывном мельтешении входящих в здание и выходящих из него людей, чтобы не бросаться в глаза, достаточно создать впечатление деловитой целеустремленности. Я была Гретой Майер, рабыней федерального секретаря. На самом деле эта женщина сейчас в родильном доме. Все это и многое другое я узнала в пресс-клубе, где провела пять вечеров, прислушиваясь к разговорам и праздной болтовне кичащихся своей информированностью журналистов. Меня удивляло, что они даже не находили нужным понижать голос, когда делились друг с другом секретами сильных мира сего. По мере того как журналисты поглощали спиртное, у них все больше развязывались языки. Казалось, они ведут своеобразную игру под названием «А я знаю больше, чем ты».
О многом из того, о чем они говорили, не принято писать в газетах. И журналисты, по их словам, накапливали материал для книги. Я внимательно слушала их треп. У меня потрясающая память на все банальное, как выражалась Клара. Она заносила добытые мной сведения в ноутбук, набирая текст одним пальцем. Мы жили в маленьком, уютном, расположенном у вокзала отеле «Домисиль», в двух разных номерах. В отличие от меня Клара сохранила за собой квартиру в Гамбурге. Она не доверяет мне, хотя и не подает виду. Мы договорились провернуть одно дельце и после окончательно решить, стоит ли нам работать вместе.
Доля Клары составляет пятнадцать процентов от суммы чистой прибыли. Я предлагала ей тридцать процентов, но она настояла на пятнадцати. Она находит слишком фривольным мое эротическое, совершенно неразумное отношение к деньгам, хотя считает, что это перешло ко мне по наследству от Вондрашека. Проект «Грета Майер» был чистой воды авантюрой, хотя Клара называла его гениально простым. Как раз гениальность проекта больше всего беспокоила меня.
Я внимательно наблюдала за Хагеном Клейном, сравнивая свои первые впечатления с тем, что знала о нем. Клейн держался самоуверенно и сидел, небрежно развалившись в кресле, но то, как он покачивал ногой, выдавало напряжение. В его глазах читалось выражение жадности, и я прекрасно понимала настроение своего визави.
— Я с удовольствием пригласила бы вас в свой офис, господин Клейн, но в гостях у моего босса сейчас находится телевизионная группа, идет съемка политической программы, и мне не хотелось бы мешать. Как вы смотрите на то, чтобы пообедать вместе? За столом мы могли бы побеседовать совершенно непринужденно.
