вероятно, самое ценное в них – враждебно, то же – для них».
На почве таких мыслей и настроений создался наделавший столько шума доклад «Интеллигенция и народ». Впервые он был прочитан 13 ноября 1908 года в Религиозно-Философском обществе и при большом стечении публики. После заседания, на котором выступали еще Баронов и Розанов, Блока окружило человек пять сектантов. Звали к себе. Доклад об «Интеллигенции и народе» возмутил П. Б. Струве, который заявил Мережковскому, что отказывается печатать его в «Русской Мысли», где он должен был выйти. Мережковский, которому доклад был во многом близок, отстаивал его перед Струве, что послужило одним из поводов его разрыва с «Русской Мыслью» [96] .
12 декабря 1908 года состоялось второе чтение доклада в «Литературном обществе» {5} . Здесь была публика нарочито интеллигентская. И опять-таки очень многочисленная. С. А. Венгеров заявил добродушно, что это уж не доклад, а стихи. Зато проф. М. А. Рейснер (ученик Ал. Льв. Блока) объявил, что Ал. Ал. опозорил своим докладом имя глубокоуважаемого родителя. На что молодая социал-демократка с улыбкой возражала: «Зачем стрелять из пушек по воробьям? Это такие миленькие серенькие птички. Чирикают и никому не мешают». Заседание вышло знаменательное. О нем Ал. Ал. пишет матери: «Оживление было необычайное. Всего милее были мне: речь Короленко, огненная ругань Столпнера, защита Мережковского и очаровательное отношение ко мне стариков из «Русского Богатства» (Н. Ф. Анненского, Г. К. Градовского, Венгерова и пр.). Они кормили меня конфетами, аплодировали и относились, как к любимому внуку, с какою-то кристальной чистотой, доверием и любезностью. Зал был полный. Венгеров говорит, что на заседаниях Литературного общества никогда не было такого напряжения. Я страшно волновался хорошим внутренним волнением, касавшимся темы, а не публики».
30 декабря в Религиозно-Философском обществе прочитан был доклад «Стихия и культура» [97] .
В течение зимы и у себя на дому, и в других местах Блок читал «Песню Судьбы». Между прочим, с большим успехом прочел он ее на Высших Женских курсах. Курсистки слушали внимательно, с напряжением.
В эту зиму Ал. Ал. водился с Мережковским, посещал Сологуба, Вяч. Иванова. Бывал у Розанова, с которым произошло несколько значительных разговоров, оставивших хорошее впечатление…
Дружба с Евг. Павл. Ивановым росла. Тут отношения были не только «по духу», но и «по душе». Хорошо познакомился тогда Ал. Ал. и с сестрой Евг. Павл., Марьей Павловной [98] . Эту замечательную девушку он особо почитал всю жизнь. Она и была, и осталась лучшим другом его матери до самой ее смерти.
