Я нарочно привожу все эти подробности, чтобы разрушить басню, которую досужие русские эмигранты сложили о голодающем Блоке, кормимом из милости каким-то иностранцем. Все, что можно было сделать для него в Петербурге, делалось. Люб. Дм., разумеется, перестала играть со времени болезни мужа, она числилась в труппе, но не выступала.
Энергичное лечение Пекелиса принесло некоторый результат. Ал. Ал. стало значительно лучше, так что он ободрился и говорил окружающим, что доктор склеил ему сердце.
В периоды улучшения Ал. Ал. развлекался работой. Так как Пекелис с самого начала настаивал на санатории в Финляндии, потому что условия русских санаторий были в то время неудовлетворительны, Ал. Ал. стал готовиться к отъезду за границу. Он рассчитывал, что, поехав в санаторию в сопровождении жены, он пробудет там месяца два, поправится и вернется домой, а Люб. Дм. уедет в Россию еще раньше его, как только лечение пойдет на лад, и приищет более просторную и удобную квартиру с ванной, на которую и переедет до его возвращения. Ввиду этого он стал разбирать свой архив, как делал не раз и прежде, то перед Новым годом, то осенью или весной. Он любил такую сортировку своих бумаг и основательную уборку с уничтожением ненужного материала. Теперь он отобрал при помощи Люб. Дм. все, что находил лишним, сделав тщательные записи того, что осталось и что подлежало уничтожению. Он сжег ненужные рукописи и письма, привел в порядок все остальное и закончил перечень своих работ, начатый несколько лет тому назад… Последняя запись его гласит: «Окончен карточный каталог моих русских книг ». Сбоку приписка: «Запись. 25 мая». Во второй половине мая, после облегчения, последовавшего за первым припадком сердечной болезни, и позднее, во все периоды улучшения, Ал. Ал. занимался писанием тех отрывков в стихах и прозе, которые напечатаны в посмертном издании поэмы «Возмездие».
После временного облегчения, наступившего в июне, болезнь опять наложила на Ал. Ал. свою жестокую руку, и все началось сначала. 17 июня был созван консилиум из трех врачей: Пекелиса, профессора Троицкого и специалиста по нервным болезням Гизе. Последний ничего не понял в болезни Ал. Ал., но Троицкий вполне согласился с Пекелисом в постановке общего диагноза, – он нашел положение крайне серьезным и тогда же сказал Пекелису: «Мы потеряли Блока». Мнение это Пекелис до времени скрыл от близких больного. Лечение Пекелиса Троицкий нашел вполне правильным, и оно продолжалось по-прежнему. Решено было увезти больного в санаторию за границу. Начались хлопоты о разрешении ехать в Финляндию, которые взял на себя Горький. Не скоро, очень не скоро получено было разрешение. Когда оно пришло, Ал. Ал. был уже настолько слаб, что немыслимо было трогать его с места. Но в сердечных болезнях всегда бывают неожиданности: внезапно могло наступить улучшение, которым можно было бы воспользоваться, чтобы перевезти больного, но так как одному ему ехать было нельзя, стали хлопотать о разрешении для Люб. Дм. Но оно пришло уже после смерти поэта.
