Потом он поцеловал ее и прошептал:
— Я рад, что ты осталась. — И она решила остаться еще ненадолго.
Сразу за ванной последовал завтрак, и Ванесса посчитала себя крайне избалованной.
Когда она оделась и вышла в гостиную, то в центре обеденного стола увидела стопку блинов, освещенную свечами. Она широко раскрыла глаза от недоверия, и у нее екнуло сердце.
— С днем рождения, дорогая.
Не герцогиня. Дорогая.
— Спасибо. Как ты узнал?
— Рискнул предположить, что это так.
Конечно, он знает дату твоего рождения, усмехнулась миз Прагматик. И, вероятно, знает гораздо больше о тебе, не желая это раскрывать. Он собирал о тебе сведения. Раскапывал твои секреты. Забыла?
После этого ее настроение резко упало. Да, она села за стол, задула свечи и сделала вид, что загадывает желание. Она достаточно проголодалась и не могла не оценить потрясающий завтрак. Тристан помнил даже ее любимый кофе — или выяснил это у персонала ресторана.
Но ее не покидало чувство, что между ними встанет призрак их прошлого конфликта.
— Итак, — он откинулся на спинку стула, изучая Ванессу, которая сидела за столом напротив него, — что ты собиралась делать в свой особенный день?
— У меня встреча с Лу.
— Ленч?
Она кивнула.
— Пикник на берегу.
— Может быть, передумаешь. — Он кивнул в направлении балкона и улицы. — По прогнозу гроза.
Черт возьми. Хмурясь, она отложила столовый прибор.
— Мы могли бы заняться чем-нибудь еще. Пойти куда-нибудь еще. В чем проблема?
Изначальной проблемой были грозы, которые Лу ненавидел и которых боялся. Но вторая проблема вытеснила первую.
— Ты сказал «мы». Я не уверена, что это хорошая мысль.
— В какой части? То, что я проведу день с тобой? Или то, что я проведу день с Лу?
Желудок Ванессы свернулся в узел.
— Это сложно, — осторожно сказала она. — Он может быть трудным.
— У него аутизм. Ты об этом упоминала.
Она покачала головой.
— Думаю, ты не понимаешь. Ему нужен заведенный порядок.
— Я хотел бы познакомиться с твоим братом.
— Боюсь, об этом не может быть и речи. Я никого не привожу повидать Лу, потому что он крайне плохо реагирует на людей.
Инстинктивно она поняла, что Лу будет обожать Тристана. Они будут говорить о спортивных соревнованиях и бросать футбольный мяч. А завтра, или на следующей неделе, или когда бы то ни было, Тристан вернется к своей собственной жизни, ей же придется постоянно слышать: «Где Тристан? Мы можем пойти в гости? Он сказал, что мы пойдем к «Янки». Мы можем пойти сегодня?»
Хуже того, настанет день, когда Лу наконец смирится с тем, что Тристан не пойдет с ним играть в мяч. И ей придется справляться с его хандрой, выносить его бесконечные «почему-он-не-хочет-быть-моим-другом».
