А теперь она чувствовала себя шагнувшей во времени назад — в один из мимолетных фрагментов истории царской России, где в такой вот чайной, быть может, обедала русская знать. Темно-зеленые стены, отделанные золотом, украшали картины в тяжелых рамах — печальное напоминание о безвозвратно ушедшей эпохе. Все было отделано латунью — и вазы с яркими разноцветными искусственными цветами, и подлокотники кресел, и столик, на котором возвышался огромный, до блеска начищенный самовар (совсем такой же, как у Натальи). Приглушенный рубиновый свет, исходящий от красных бра на стенах, создавал уютную, дружескую, с примесью интимности, атмосферу.
Кирстен почувствовала на себе взгляд и моментально вернулась в реальность. Вспыхнув от смущения, она нервно сплела пальцы лежавших на коленях рук и обратила свое сияющее лицо к человеку, севшему прямо напротив нее. Мужчина, грубые черты лица которого несколько сглаживались и смягчались поразительным изяществом манер, смотрел на Кирстен с доброжелательностью благодетеля. И серый в полоску костюм-тройка, и внушительная фигура мистера Шеффилда могли вызвать безнадежный страх, если бы не его привычка все время располагающе подмигивать, когда он сам или кто-либо из сидящих за столом подавал слишком уж заумную или неуместную реплику.
— Что, трудности с выбором? — Приподняв бровь, Эрик указал на лежавшее перед Кирстен меню.
Кирстен судорожно глотнула, посмотрела на меню, в которое она еще и не заглядывала, и снова покраснела.
— Могу я вам предложить?
— Пожалуйста.
Перегнувшись через стол и понизив голос до того, что его могла слышать только Кирстен, он подмигнул и заговорщически прошептал:
— Если вам хочется чего-нибудь ужасно калорийного, обязательно попробуйте торт «Черный лес». — Эрик округлил глаза, изображая порочное наслаждение. — Это просто соблазн, безгрешный соблазн.
Кирстен хихикнула, ее смущение сменилось вспышкой удовольствия. Эрик Шеффилд-Джонс, несмотря на свое громкое имя, блестящую репутацию и внушительную внешность, был шутником. Великовозрастный бездельник, не слишком серьезно относящийся к жизни. С легкостью включившись в предложенную игру, Кирстен тоже потянулась над столом и приблизившись настолько, что ее волосы почти касались уха визави, прошептала:
— Согласна, если вы будете то же самое.
Эрик притворился шокированным.
— Вы полагаете, что мне это не повредит? — Он похлопал по своему внушительному животу, и они с Кирстен одновременно весело рассмеялись. — А почему бы, черт возьми, и нет? Я просто компенсирую это за ужином каким-нибудь замечательным палтусом.
