Сократ закрыл глаза, и было у него видение: почудилось, что сидит он в железном ящике с окошками, летящем среди редких и жидких облаков, сквозь которые внизу видны высокие дома из белого и красного кирпича, поля, речки и озера. Но это не Аттика.
— Надо будет рассказать Платону, — Сократ вдруг с удивлением вспомнил слова своего ученика о том, что душа людей до рождения живет на седьмом небе, где видит многое из того, чего люди уже не могут потом вспомнить, — что и моя душа вспоминала и видела то, что она знала, когда витала на небесах выше облаков!
Вдруг аэролет (Сократ удивился неизвестно откуда пришедшему в голову слову «аэролет») резко пошел вниз, видение стало более отчетливым, будто смотрит он на Афины с высоты птичьего полета. При вспышках молний и раскатах грома вид города сверху был неестественным: он казался каким-то игрушечным и в то же время грандиозным и пугающим. Мимо пролетела большая мокрая сова, высматривающая в темноте — внизу, на земле — свою добычу. И почудилось Сократу, что рядом с ним появились два непонятных существа. Первое — чем-то очень похожее на Марсия: такое же колченогое и с копытами, но, правда, с хвостом, с рогами и с мохнатым свиным рылом вместо лица. Второе было облачено в какие-то странные одежды, каких Сократ никогда раньше не видел. Но больше всего его удивило то, как странно и по-разному они на него смотрели: первое — улыбалось ему, как старому знакомому, давнему приятелю, второе — взирало так, словно Сократ показывал ему невероятный фокус. Сократ открыл глаза — и видение испарилось: исчезли и город, и сова, и странные существа.
— Если бы дождь мог смыть пороки с людских душ! — с сожалением произнес Сократ в наступившей тишине, неизвестно к кому обращаясь. — Нужна гроза, способная потрясти закостеневшие в страхе и жадности души. Смыть налет черной усталости жизни, чтобы снова засверкала слава Афин и афинян. И прав педотриб Эвфранор, утверждавший: «Какие граждане — такое и государство». Сначала нужен сильный ветер, чтобы согнать облака в одно место в узком пространстве, а потом…
И, словно подтверждая слова Сократа, с моря подул сильный ветер. Поблекший остаток избавившейся от своего груза тучи он разорвал в клочья и разогнал по небу в разные стороны. Над Акрополем, вернувшимся на свое привычное место над Афинами, заиграла всеми красками огромная разноцветная дуга радуги. Ирида — вестница богов простерла длани над крепостью. Когда гроза начиналась, люди повернулись в сторону Пирея, на запад. Теперь, как по команде развернувшись кругом, на восток, они любовались самым прекрасным Акрополем на свете.
