Иван Хижняк был председателем хлебозаготовительной комиссии первой Сотни. Когда-то он жил по соседству с нами. Товарищу Хижняку было около сорока лет, он имел крепкое телосложение, был небольшого роста и почти не владел грамотой. Лицо, покрытое глубокими морщинами; густые, вечно грязные светлые волосы и холодные, тускло-зелёные глаза, полуприкрытые тяжёлыми веками, и колючие ресницы придавали ему сходство со свиньёй.
Таким был человек, стоявший во главе хлебозаготовительной комиссии нашей Сотни. Его физическая непривлекательность соответствовала уровню его ума и морали. Он был грубым, невежественным и озлобленным. А его манера разговора отличалась высокомерием и вульгарностью, он мог к месту вставить шаблонные фразы. Иногда он старался говорить на городской манер, которому нахватался где-то за время своего отсутствия, но и тогда его речь пестрела грязными ругательствами.
Когда началась Октябрьская революция, товарищ Хижняк оказался единственным коммунистом в нашем селе. Во время революции, как председатель Комитета Бедноты, он стал одним из самых активных и энергичных организаторов революционного местного управления. После революции он остался ярым сторонником коммунистической политики на селе. На самом деле, он приобрёл большую власть, и поэтому жестоко и бессердечно расправился со многими видными селянами.
Вскоре после революции, когда в очередной раз политика коммунистов круто изменилась, он исчез из села, что вызвало недоумение. Никто не знал, куда он уехал и чем занимался. Его стали забывать, но с началом коллективизации Хижняк снова появился на селе.
При организации хлебозаготовительной комиссии нашей Сотни товарищ Цейтлин и его партийные помощники, казалось, нарочно подбирали наиболее дегенеративные элементы на селе. Ярким примером этому служил Хижняк. Правда, среди членов комиссии были честные и трудолюбивые крестьяне, которых мы все знали и уважали, но основу комиссии составили личности с садистскими наклонностями. Помимо товарища Хижняка, одним из членов этой комиссии, которого я знал, стал страшный Василий Хоменко, заслуживший своими жестокостью и бессердечностью дурную репутацию в нашем селе.
Другие члены комиссии не были так известны, как Хижняк и Хоменко, тем не мене, они принадлежали к категории людей, способных сделать нашу жизнь несносной.
Иван Бондарь, «товарищ Иуда», тоже вошёл в состав комиссии. Он присоединился к нашей Сотне несколько дней спустя после разрушения церкви. Поскольку наша Сотня числилась под номером «Один», сельское начальство хотело её сделать образцом для других Сотен. По этой причине они привлекли наиболее доверенных лиц. И товарищ Иуда быстро нашёл общий язык с товарищами Хижняком и Хоменко.
