«Вот, черт приметливый, — покосился на него главный затинщик. — И когда он все это на глаз положить успел?.. Чешет, как по писаному».
А Фрол, опережая очередной вопрос воеводы, уже добавил успокаивающе:
— Впрочем, наклон этот не так крут, чтоб ноги на нем скользили. Жить можно… и воевать можно.
— Да! Да! — поддержали все.
И только Семка, посапывая облезлым от загара носом, помалкивал. Еще не дорос, чтобы в дела взрослых и важных людей встревать да нос свой вставлять. Можно не только носа лишиться, но и головы. Понимать надо… Потому слушал да впитывал в себя услышанное. Интересно же…
— К тому же народ наш ее еще и Красной прозвал, — продолжил стрелецкий десятник свой сказ о мощной угловой башне. — То ли за то, что красивая, то ли за то, что на Красной горе стоит… А, может, за то и другое сразу… теперь и не упомнишь.
— Интересно все у вас, — хмыкнул воевода, — то кривая, то красивая…
Сопровождавшие сочли за благо промолчать. А то ляпнешь что-либо невпопад — и плачься потом. Близок локоток, да не укусишь…
А вот следующую башню, — кивнул десятник головой в сторону соседской с Кривой, да так резко, что колпак его шапки дугу по воздуху описал, едва не задев воеводу, — Пьяной прозывают.
— Пьяной?! — вновь не скрыл удивления Шеин.
— Пьяной, Пьяной, — загалдели сопровождающие. — Видать, пьяные плотники ладили, потому и Пьяная…
— Потому ли? — уставился воевода на Фрола.
— Ну, раз большие головы про то говорят, — пожал Фрол крепкими плечами, — значит, так оно и было. А, вообще, сказывают, что когда строили, то хотели врата в башне проделать. Да по пьяному делу, видать, и позабыли. Должна была быть воротной, а стала Пьяной.
— А за Пьяной какая башня? — показал взглядом воевода в сторону средней башни, возвышающейся над крепостной стеной.
— Это Тускарная, батюшка-воевода, — поспешили многие с пояснением. — По речке названа. Речка Тускорь течет…
— Значит, ничем не примечательна?..
— Ничем, батюшка, ничем.
— А ты, стрелец-молодец что на это скажешь? — повел зеленоватыми очами то ли от природной окраски, то ли от растущей вокруг зелени воевода в сторону Фрола.
«Кот, настоящий кот, — подумал о внешности и повадках воеводы Фрол Акимов, — глазищи-то, глазищи!» Однако вслух произнес иное:
— Ну, разве то, что из этой башни начинается тайный подземный ход к речке на случай осады… Пожалуй все. Ничем не проявилась… Строили по трезвости, о вратах не мыслили… А вот в другой…
— В какой?
— А в той, что следом за Тускарной идет, в Оскольской, — уточнил Фрол, — врата выездные установили. Потому ее еще и Выездной кличут.
