Умница-зебра заметила морковку у меня в руке и подошла к заборчику, прядая ушами и негромко притопывая. Я разломил морковку пополам: половину – мистеру Кумару, половину – мистеру Кумару.
– Спасибо, Писин, – сказал один.
– Спасибо, Пи, – сказал другой.
Мистер Кумар первым подошел к заборчику и протянул зебре угощение. Толстые, сильные черные губы сомкнулись на куске моркови. Мистер Кумар не отпускал. Тогда зебра впилась в морковку зубами и перекусила ее. Громко похрустела секунду-другую и потянулась за остатком, обхватив губами пальцы мистера Кумара. Тот наконец отпустил морковь и коснулся мягкого носа зебры.
Настал черед мистера Кумара. Он не стал досаждать зебре лишний раз – отпустил лакомство, как только та ухватила его губами. Половинка моркови тотчас исчезла у зебры во рту.
Мистер Кумар и мистер Кумар были в полном восторге.
– Зебра, говоришь? – переспросил мистер Кумар.
– Ага, – кивнул я. – Принадлежит к тому же роду, что осел и лошадь.
– «Роллс-ройс» в мире лошадиных, – добавил мистер Кумар.
– Какое чудо! – сказал мистер Кумар.
– Зебра Гранта, – уточнил я.
– Equus burchelli boehmi, – сказал мистер Кумар!
– Аллахакбар,– сказал мистер Кумар.
– Очень красивая, – сказал я. И мы еще немного постояли у загона.
Известно множество случаев, когда животные устраиваются в жизни удивительнейшим образом. Звери тоже не чужды антропоморфизму – точнее, зооморфизму: это когда животное принимает человека или другое животное за представителя своего же вида.
Самый известный тому пример, и чаще всего встречающийся, – когда собака включает людей в свой собачий мир до такой степени, что начинает видеть в них подходящих партнеров для случки. Это вам подтвердит любой собачник, которому приходилось оттаскивать своего любвеобильного питомца от ноги оскорбленного гостя.
Наш бразильский агути прекрасно уживался с пятнистой пакой – они даже спали вместе, свернувшись в один клубок, пока агути не украли.
О нашем козо-носорожьем стаде я уже рассказывал, и о цирковых львах тоже.
Подтверждаются истории о том, как дельфины выталкивали на поверхность и поддерживали тонущих моряков – точно так же как эти морские млекопитающие помогают друг другу.
Еще я читал о горностае, который подружился с крысой, – при том, что других крыс по-прежнему пожирал, как это и положено горностаям.
Такой необъяснимый сбой в отношениях между хищником и жертвой мы однажды наблюдали и сами. Один мышонок продержался в террариуме с гадюками несколько недель. Другие мыши и двух дней не могли протянуть, а этот бурый Мафусаильчик успел соорудить себе гнездо и набить несколько кладовок крупой, которую мы ему подсыпали, – и шнырял при этом прямо перед носом у змей. Вот удивительно! Мы даже специальную табличку повесили для посетителей. И кончилась эта история тоже занятно: нашего чудесного мышонка укусила молодая гадюка. Может, она не знала, что он на особом положении? Или не успела к нему привыкнуть, как остальные? Одним словом, УКУСИТЬ-ТО она его укусила, но не сожрала. А слопала его, причем немедленно, одна из гадюк-старожилов. Молодая только разрушила чары. И все вернулось на круги своя: впредь ни одна мышь не задерживалась в террариуме надолго – все должным образом исчезали в глотках гадюк.
