В том же январе на Сокольническом шоссе близ Краснохолмского моста банда Кошелькова совершила налет на автомобиль, в котором ехали В. И. Ленин и Н. К. Крупская. Владимира Ильича спасло от гибели лишь то обстоятельство, что главарь банды не узнал Председателя Совнаркома.
Часто и далеко не случайно в составе банд действовали кроме уголовников и замаскированные белогвардейцы. По сути дела, бандитизм отчетливо принимал политическую, явно антисоветскую окраску. Да и крупные деньги и драгоценности, захваченные при налетах на банки и богатые квартиры, как удавалось иногда установить, шли в значительной части не на пропой в воровских «малинах» и не на игру в таких же «мельницах», а на финансирование контрреволюционного подполья.
Для ликвидации банд и особо опасных главарей преступного мира была создана специальная группа МЧК, впоследствии реорганизованная в ударную группу по борьбе с бандитизмом. Ей помогали отряды особого назначения. Одним из таких отрядов командовал плотный, темнобровый рабочий, отпустивший усы, должно быть для того, чтобы выглядеть посолиднее своих двадцати двух лет, Ваня Лихачев. Через несколько лет ему предстояло на добрые четверть века стать директором Московского автомобильного завода, ныне носящего его имя, а затем и министром СССР.
С большим трудом и жертвами московским чекистам, действовавшим в тесном контакте с обновленным уголовным розыском, который возглавил пришедший из ЧК Александр Максимович Трепалов, удалось к осени 1919 года покончить в основном с самыми крупными бандами. В числе других главарей был ликвидирован и неуловимый долгое время Кошельков.
Но, видно, передышка не была суждена чекистам. Теперь в кратчайший срок им предстояло разгадать многие загадки, которые уже задал взрыв в Леонтьевском.
Для первого серьезного обмена мнениями Дзержинский пригласил своего заместителя Манцева, заведующих отделами Мессинга, Евдокимова, Глузмана. Он только что приехал из Кремля, где имел трудный разговор с Лениным. Трудный для него, Дзержинского. Владимир Ильич как раз был спокоен и сдержан, ни единым словом не попрекнул чекистов, что упустили кого-то или что-то. Просто поинтересовался, что дали первые часы расследования. А что они дали? Практически ничего, кроме самых общих соображений. Дзержинского все время их разговора неотступно мучила мысль — а что, если бы Владимир Ильич сумел двадцать пятого, как намеревался, приехать в Леонтьевский? Вслух эту мысль не высказал, прекрасно понимал, что Ленину будет крайне неприятно рассуждение, что могло бы случиться предположительно с ним лично, когда в реальности погибли другие люди, двенадцать прекрасных коммунистов, в том числе Загорский, которого он знал много лет и высоко ценил.
