А в этот вечер, задолго до шести часов, с обоих концов переулка — и от Тверской, и от Никитских ворот — сюда стекались люди. Изредка подъезжали служебные автомобили центральных учреждений, машин было совсем мало: даже сам секретарь МК товарищ Загорский для поездок по городу обычно пользовался трамваем, почему ему и был выдан служебный проездной билет.
В основном шли рабочие-пропагандисты промышленных предприятий Басманного, Благуше-Лефортовского, Бутырского, Рогожско-Симоновского, Городского, Замоскворецкого, Пресненского, Сокольническо-Богородского, Сущевско-Марьинского, Хамовническо-Дорогомиловского и самого отдаленного Алексеево-Ростокинского районов уже и тогда огромного города.
В холле особняка за хрупким столиком, похоже бывшим ломберным, две девушки регистрировали участников совещания. За старшую держалась та, что по возрасту была явно моложе своей подруги. Действительно, сотруднице аппарата МК РКП (б) Ане Халдиной едва исполнилось семнадцать лет, а помогала ей вчерашняя работница, направленная на службу в Моссовет, Таня Алексашина, которой было уже целых двадцать. Чередой подходят к столику люди.
— Волкова Мария, Прохоровская мануфактура… Ой, Таня! — Работница радостно здоровается с Алексашиной. — Ты что, здесь теперь?
— Да нет, в Моссовете. Прислали сегодня Ане помочь.
— Заходи, не забывай своих!
Волкова отходит. Ее место занимает молодой паренек в просторной, не по его плечам тужурке, перешитой из шинели.
— Савушкин Николай… Завод Дангауэра.
Девушки быстро отмечают в своих списках:
— Кваш. Бюро субботников.
— Корень, Василий. Завод Бромлея.
Подлетает темноглазый, чубатый красавец с лихо закрученными усами. Под черным матросским бушлатом полосатая тельняшка.
— Разоренов-Никитин. Алексеево-Ростокинский район.
Аня не сразу понимает:
— Так Разоренов или Никитин?
Матрос обижается:
— Почему это «или»? Через черточку пишется. Фамилия такая, двойная.
Аня смущается:
— Я думала, такие только у графов бывают.
— Скажешь тоже, граф…
Матрос не в состоянии долго обижаться. Приглушив гулкий бас, он спрашивает, наклонившись к столику:
— Ильич, то есть товарищ Ленин, будет?
Сурово насупив тоненькие бровки, Аня отвечает нарочито казенным тоном:
— Ничего определенного сказать не могу, товарищ Разоренов-Никитин.
— Понимаю-понимаю… — Матрос заговорщицки подмигивает и отходит.
…Соболев — теперь командовал не Черепанов, а он — после ухода Глагзона, Николаева и Гречаникова выжидал минут сорок. Потом решительно встал — пора. Подозвал хозяина квартиры:
