— А кто есть? — заинтересовался Алекс, впервые в этом мире столкнувшись с проявлением атеизма.
— Нечто, у чего нет человеческого имени, всемогущее и безграничное, — монотонно заговорил Энохсет, полуприкрыв глаза. — Вездесущее и вечное. А все боги лишь кривое отражение его в слабых глазах людей.
Он опять грустно хмыкнул, и вытер глаза.
— Самое смешное, что мы ему поверили!
— Это бывает, — пробормотал Александр, вновь беря в руки молоток.
— Как мог обмануть тот, кто впервые за три сотни лет смог прочитать Книгу Сета!
— А что это такое? — спросил Алекс, ударяя по долоту.
— Священная реликвия храма бога мудрости, — тихо ответил старик. — Я покажу, и ты поймешь, что человек не мог сотворить такое.
— Ого! — удивился юноша и предупредил. — Я видел много удивительного. И все это было делом рук человеческих.
— Нет, нет, — решительно покачал головой Энохсет.
— Посмотрим, — пожал плечами Александр и нанес еще несколько ударов.
Келлуанин замолчал, погрузившись в свои мысли. Юноша трудился, от усердия высунув кончик языка. Каменные крошки разлетались во все стороны.
К полудню из-под его резца вышло нечто, напоминавшее то ли попавшую под пресс гайку, то ли творение пьяного художника-авангардиста. Алекс выпрямился, окинув свое произведение гордым взглядом.
— Поедим, господин Энохсет? — предложил он, чувствуя недовольное урчание в животе. Это напомнил о себе обиженный невниманием голодный желудок.
Старик, прищурившись, посмотрел на солнце и молча кивнул.
Александр раскрыл корзинку и выложил на тряпочку вареное мясо, чуть подвялившийся виноград, яблоки и кусок лепешки.
Энохсет лениво жевал ягоды, глядя куда-то внутрь себя.
— Он даже приносил Книгу Сета домой, — проговорил старик. — Мы грязными от мяса и вина пальцами лапали святыню, к которой могли прикасаться только Верховные жрецы! Ты понимаешь?
Юноша кивнул, внимательно слушая собеседника.
— Узнай кто-нибудь о таком святотатстве, мы закончили бы свою жизнь на рудниках. Но чувство опасности только будоражило нас, заставляя быстрее течь кровь в жилах.
Александр взял кожаную флягу и протянул старику.
Энохсет сделал глоток, вытер губы.
— Вот тогда мы и стали называть его манрахом. Он учил нас, что человек может и при жизни слиться с Вездесущим, для этого надо только освободить свой разум, скованный условностями и правилами.
Он вновь замолчал. Заинтересовавшийся рассказом Алекс не выдержал:
— Для этого нужно что-нибудь съесть, выпить или покурить…
Брови старика поползли вверх.
