И ушел, не попрощавшись.
— Ну, что? — спросил за ужином брат.
— Сделала, как ты сказал…
Присутствующая тут же Лилия попросила с жалкой улыбкой на лице:
— Да оставил бы ты, Олег, молодых в покое. Пусть сами решают…
Знать, слышала утрешний разговор.
Олег, не дослушав фразы, резко перебил жену:
— А ты бы, курица, вообще не вмешивалась! Не твоего ума это дело. Знай свое: кухню да ребенка, и не лезь, куда не просят. Тоже мне заступница нашлась…
Лилия сразу же сникла и во время остального ужина больше ни одного слова не произнесла. А когда все встали из-за стола, то молча начала собирать посуду.
Ирина ушла в свою комнату. Безучастно ко всему размеренно и монотонно тикали часы. Где-то за шторами, безуспешно борясь с законами физики и прозрачностью стекла, нудно жужжала муха. На душе было гадостно и тревожно.
…После того нелегкого и малоприятного разговора с братом прошло несколько дней. Острота обиды немного притупилась, но не отпускала. Попыток тайно встречаться с Иваном она не делала — не желала портить отношения с братом. И Иван к ней с вопросами не подступал, хотя с Олегом общался постоянно. О чем они шептались или переговаривались при встречах, Ирина не знала. Расспрашивать брата не желала. Тот мог и не ответить. Хуже того — вновь оскорбить и унизить ее.
На восьмое марта Олег кроме цветов — трех гвоздик — подарил ей косметический набор. А жене — флакон духов. Впрочем, самым трогательным в этом празднично-подарочном событии был не подарок брата, которому, откровенно сказать, позавидовали бы многие сверстницы Ирины, а то, что брат передал и презент от Ивана — яркую коробочку с туалетной водой. Значит, Иван не только не обиделся на нее, но продолжает любить. От этого вновь стало и радостно, и грустно, и тревожно. Юное девичье сердечко затрепетало пойманным воробышком.
Хоть Олег и держался этаким суперменом, которому сам черт не страшен, но от Ирины не укрылось беспокойство, свившее гнездо в душе брата. Что-то серьезно мучило его, находя смутное отражение на лице и во взгляде. Только не спросишь же старшего брата. Да и он вдруг светлел ликом, и тени беспокойства тут же исчезали.
Знать бы бедной девушке, что уже несколько недель Олег вынашивал планы «отмщения» своим соседям. Во-первых, за то, что они живут богаче его. Во-вторых, за то, что был отвергнут Мальвиной, как любовник. Знать бы… Да не дано простым смертным знать чужие помыслы.
Олег и так, и этак «подбивал клинья» к симпатичной соседке, и с лестью, и с грубостью пёр — всё было напрасно. Мальвина его игнорировала. А однажды, когда он был особенно настойчив и навязчив, прямо заявила, что не нуждается в его мужских достоинствах, даже если таковые вообще у него имеются. Заявила с издевательско-пренебрежительной улыбочкой женщины, знающей себе цену.
