Водителю явно не хотелось садиться за баранку и опять ехать по ночным улочкам города, трясясь на выбоинах и колдобинах родных дорог. Куда заманчивей было бы прилечь на топчан, который казался мягче любой пуховой постели!
— Бензина осталось только до автозаправки доехать… и отдохнуть охота, ни на минуту сегодня не прилег.
— Лежать будем на том свете, — грубо пошутил Фролов. — Нечего кота за хвост тянуть. Отчаливайте!
— Вам бы все «отчаливайте»! — не сдавался водила. — Говорю же, что бензина нет. На чем ехать, не на мне же, в самом деле.
На дежурный УАЗик выдавали тридцать литров горючего. На все сутки. И, как правило, этого количества бензина никогда на дежурство не хватало. Приходилось оперативному дежурному звонить в УВД и решать вопрос о дозаправке из лимита следующего суточного дежурства. Кто придумал такие лимиты, неизвестно, но получалось порой, особенно под конец месяца, что оперативный транспорт в отделах милиции полностью останавливался, зато «Волги» начальников УВД никаких ограничений не знали.
Чертыхаясь, Кулинич принялся названивать в УВД. Там его просьбу восприняли без особого энтузиазма, но, в конце концов, дозаправку разрешили.
— Дуйте на заправку, а оттуда сразу в больницу за справкой. Не будет справки, Алелин спасибо не скажет… До вечера не сменимся.
— Это Подаркова во всем виновата, — съехидничал опер. — Это она нам ЧП подарила. Вот ее и надо послать…
— Кончай треп! Не теряйте время, гоните куда надо! — В сердцах повысил голос Кулинич. — Что теперь из пустого в порожнее переливать!
Фролов и водитель уехали. Следователь и криминалист ушли в свои кабинеты. Участковый Клыков оканчивал составление протокола личного обыска доставленного в отдел Крючкова, тихонько диктуя себе под нос наличие выявленных на теле Крючкова телесных повреждений.
— Уже пять, — то ли констатировал, то ли пожаловался неизвестно кому помощник.
— Что? — не понял дежурный.
— Я говорю, что уже пять часов. Подремать не удалось.
— А-а-а! Да, быстро время пролетело… Сначала тянулось, потом — резко ускорилось. Ну, иди, подремли с часок. У меня сон уже прошел. Сейчас зарегистрирую материалы, доложу дежурному по УВД, а потом позвоню начальнику.
— Звонить Алелину не торопись. В половине седьмого, когда он и так встает, позвонишь и доложишь. Пусть подремлет утречком — самый сладкий сон! — напутствовал помощник.
— Я и сам так думаю. Ладно, иди, дрыхни…
Помощник ушел, а Кулинич принялся названивать в дежурную часть городского УВД, чтобы доложить о происшествии и результатах разбирательства.
