Войдя в помещение дежурной части, она, недолго думая, плюхнулась на уголок стола, стоявшего возле зарешеченного металлической решеткой и задрапированного темно-зеленой гардиной окна.
— Скучаем? — не то спросила, не то констатировала обстановку в дежурной части.
Говорят, что в милиции ни в бога, ни в черта не верят. Возможно. Но в приметы в отделе милиции номер семь верили. Это уж точно.
— Встань! — раненым зверем рыкнул дежурный, только что улыбавшийся симпатичному следователю.
Та вздрогнула от окрика, но не встала.
— Не поняла?!!
Мариночка не привыкла, чтобы на нее кричали. Ни товарищи по следственному подразделению, ни муж в семье, ни фигуранты, проходящие по уголовным делам. Сама редко повышала голос, и другим не позволяла повышать его на себя. Её миндалевидные глаза сузились и потемнели. Вот-вот разомкнутся уста — и выплеснутся совсем не мягкие женские слова и речи.
Назревал скандал.
Кулинич понял, что дал маху, погорячился.
— Извини, сорвалось. Нервы… Однако, Марина Юрьевна, со стола надо слезть. Плохая примета присаживаться на стол… Дежурство может быть отвратительным, до следующего вечера не сменимся.
Лицо следователя разгладилось. Марина Юрьевна растерянно улыбнулась и встала со стола.
— Пустое все это. — Имелись в виду приметы. — Впрочем, прошу извинение за неумышленное нарушение ваших традиций…
— Не скажи, не скажи, — не согласился дежурный, отстаивая свою точку зрения, — не раз замечали: стоит кому-либо из дежурного наряда присесть на стол — неприятности на сутки обеспечены! Дурная примета! Не раз замечали…
— Извините, — еще раз извинилась Подаркова, — я не нарочно. Честное слово, не знала. Может, обойдется?..
В шестом отделе, на Магистральном проезде, где до этого она работала, ни во что не верили, сидели, как хотели и где хотели. Правда. Кроме потолка. А тут на тебе: дурные приметы…
— Может и обойдется… — раздумчиво произнес майор, но в голосе уверенности не было.
— У нас в шестом, — пыталась успокоить дежурного и себя Подаркова, — таких примет не было. Возможно, судьба проявит к нам свою милость, учитывая мой малый стаж здешней работы.
— Не исключено, хотя вряд ли… — оставался при своем мнении дежурный. — Тут не шестой, а седьмой отдел, — поправил он усы — явный признак озадаченности и скрываемого недовольства. — И надо же тебе было плюхнуться на стол… Уж плюхалась бы, что ли ко мне на колени. По крайней мере, было бы приятно. А так, жди неприятностей…
— Я смотрю, вы ловелас, товарищ майор, — улыбнулась своей обворожительной, но, по-прежнему, чуть извиняющейся улыбкой Подаркова.
