В «Деяниях Стефана» сказано, что Генрих освободил баронов от их клятвы верности Матильде на смертном одре; эта история была развита последующими летописцами. Если это все, что он сделал, — если он освободил их от клятвы, не указав на преемника, то он действовал либо как убежденный демократ, либо в приступе полной невменяемости. Первое невозможно, последнее — ведь это был не кто-нибудь, а Генрих I — невероятно. Гораздо вероятнее старая история, которую повторяют «Деяния»: Генрих назначил Стефана своим преемником на пороге своей смерти в несколько завуалированной форме. Но почему она завуалирована? Когда «Деяния» были в процессе написания или, по крайней мере, окончания, на троне уже был Генрих II.[4] На страницах, написанных в более позднее время, Генрих назван «законным наследником», хотя старший сын Стефана дожил до 1153 г., а младший — до 1159-го. Это объясняет любопытное увиливание от прямого ответа в этой книге: это в основном панегирик Стефану, но написанный кем-то, кто пришел к соглашению с анжуйским правителем. Он не может открыто сказать, что Генрих I отрекся от своей дочери и ее детей, так как Генрих II заявил прежде всего о том, что является наследником своего деда. Тем не менее если он не говорит ничего о смертном часе Генриха I, то позиция Стефана серьезно ослабляется.
Итак, мы видим, что анжуйские летописцы стоят по одну сторону, а сторонники Стефана — по другую. У анжуйцев был сильный мотив замалчивать любое упоминание о том, что Генрих назвал своим преемником Стефана; у сторонников Стефана — в равной степени сильный мотив настаивать на этом. Ордерик, писавший свою летопись в Нормандии, которую покинул Стефан, ни намеком не упоминает об этой истории. Возможно, его молчание является некоторым аргументом против нее. Но в основном мы имеем здесь, как обычно, простое противоречие источников, и, лишь наблюдая за поведением главных действующих лиц, мы можем надеяться разрешить вопрос.
Стефан действовал необычайно проворно; архиепископ Кентерберийский поспорил, но согласился. Король Франции поддержал Стефана; папа римский утвердил его коронацию. Граф Блуаский отозвал свои притязания; граф и графиня Анжуйские ничего не предприняли; эрл Глостерский после долгих колебаний присягнул на верность Стефану. Многое из этого отражает реальные факты. Спорное престолонаследие было делом обычным; случаи насильственной узурпации власти — нередкими. Обычно свершившийся факт приходилось принимать даже церкви, так как ее отказ мог привести лишь к кровопролитию. Для папы римского было важно удержать Англию от гражданской войны. Что касается короля Франции и графа Блуа, то мы знаем слишком мало подробностей обстоятельств, чтобы судить об их мотивах. В любом случае Теобальд не мог на многое рассчитывать в Англии, а Людовик должен был во Франции бояться присоединения Анжу к Нормандии.
