— Роман не роман, а очень поучительная. Сам видишь, власть ничего хорошего не дает, — окончил отец строго и чуть печально свой монолог. — Одни заботы да беспокойства.
— Да какая у простого милиционера власть?!! — возразил тогда он отцу. — Над рядовым работником столько начальников, что никакой речи даже о призраке власти быть не может. А бороться со всякой нечестью кто-то же должен… Да и время сейчас совсем другое, не тридцать седьмой год…
— Что время другое, то верно. Но подлая суть власти во все времена остается такой же подлой. Не меняется. Время, к сожалению, над этим не властно. Ты молод. И судишь о жизни с максимализмом молодости, а не с позиций жизненного опыта. Со временем, я уверен, будешь думать совсем иначе. Но раз решил — значит, решил! — поставил отец точку. — Отговаривать не буду. Только всегда помни: честность и порядочность должны быть превыше всего. И справедливость. Это те ценности, которые никогда не девальвируются. Всегда в цене. Они помогут тебе многих ошибок избежать, от глупости и подлости уберегут.
— Постараюсь…
— И не трусь, если что… — подумав, закрыл тему отец. — У нас в роду трусов никогда не было! Как говорится, семи смертям не бывать, а одной не миновать. И будем на Бога надеяться… Он не оставит попечением.
Отец не обладал ни богатырским здоровьем, ни богатырской фигурой. Имел средний рост. Был худощав, сух, жилист. В последние годы — с глубокими лобными залысинами и одуванчиковым пушком остатка волос. Однако это не мешало ему любому обидчику не только в родном селе, но и в районе, дать сдачи. Да такой, что мало не казалось, и «добавки» больше никто не просил.
Отца не смущали ни рост, ни вес противника, ни катившаяся за обидчиком слава драчуна и забияки или же силача. Если приходилось схлестнуться, то схлестывался. И одерживал верх даже в этом, весьма серьезном возрасте. О молодых годах и говорить не приходится. При этом сам он никогда не стремился к конфликтам, не лез на рожон, но никогда и не перед кем не пасовал. Так что его слова об отсутствии трусов в роду были не просто фразой, сказанной для красного словца, но и генетической установкой к действию. На будущее.
Паромов и его братья с самого раннего детства не только любили отца, но и гордились им перед своими сверстниками. В том числе и за его силу и смелость, за его сноровку, за умение постоять за себя и семью. Еще — за кристальную честность и добросовестность, за ум и знания. И эта гордость лишь окрепла с возрастом.
