Тома замолчал, и Шарлотта задумалась о великолепии спустившейся ночи, о боязни остаться одной и о том, что рядом с ней Тома. Его лицо в темноте было теперь обращено в ее сторону. Их глаза говорили то, что не осмеливались сказать губы из-за присутствия прогуливающихся мимо людей.
— Тома, — произнесла она еле слышно.
Он привлек ее к себе. Она содрогнулась, когда он стал нежно поглаживать ее затылок и шею.
— Тома…
— Пошли, — сказал он ласково, — нам пора, твоя мама будет беспокоиться.
— Нет.
— Пошли…
Им надлежало явиться в дом и для вида попрощаться друг с другом перед мадам Морель и Луизой. Тома думал о потерянном дне, о своем разбитом счастье. Им надо было бы провести эту ночь вместе, чтобы забыть свою первую любовную ссору, но это было невозможно, и его мучило чувство сожаления. Шарлотта приникла к нему, спрятав лицо в его плаще, и так замерла, словно каменное изваяние. Тома пришлось взять ее за руку и повести за собой. Всю дорогу она шла словно в воду опущенная, а он насвистывал песенку Беранже, немного фальшивя.
Следующим вечером они снова встретились дома у Тома в Париже и помирились. Шарлотта быстро успокоилась, будучи полностью уверенной в любви Тома. Некоторое пресыщение его обществом делало ее недостаточно благодарной за эту любовь.
Она продолжала вести жизнь, которая в общем и целом ей нравилась, пытаясь познать все и не вдаваясь в детали. Вокруг нее гудел Париж. Город был украшен в честь дня рождения императора — пятнадцатого августа. Многие парижане уехали отдыхать, однако город оставался экзотичным космополитическим центром, где человеку достаточно выйти на улицу, чтобы насладиться неповторимым городским колоритом.
Парижские бульвары были великолепным достижением той эпохи, отразившей в себе всю пышность и экстравагантность второй империи. От площади Звезды до площади Согласия, от Мадлен до конца Итальянского бульвара было выставлено все, чем Париж мог похвастать с точки зрения элегантности, богатства и экстравагантности. Итальянский бульвар стал центром жизни светского общества, а старые, когда-то богатые улицы отошли на второй план. От Оперы до Тортони бульвар заполняла нарядная толпа. Люди сидели в кафе, устроенных на тротуарах, или фланировали по улице с тросточками в руках.
Шарлотта любила ходить туда одна. Она шла быстро, как будто куда-то спешила. Она еще носила траур, но позволила себе добавить к нему несколько ленточек. Одетая во все черное, от острых носков ботинок до ручки небольшого зонтика, она находила огромное удовольствие в подборе своей одежды. Ее наряды были выдержаны по последней моде, строго по ее фигуре, украшены длинными бусами. На нее обращали внимание. Мужчины, привлекательные и не очень привлекательные, устремляли на нее свои взгляды, и ей это нравилось. Она чувствовала себя неотразимой и ела только один раз в день, чтобы сохранить свою стройность.
