Сгорел хлопец! Ох пепел по ветру развеял, а один уголек и выпал из пепла. Спрыснул его Ох живой водой — встал опять хлопчик как ни в чем не бывало.
Велели ему дрова колоть и носить. Он опять заснул. Ох поджег дрова, сжег его снова, пепел по ветру развеял, а один уголек спрыснул живой водой. Ожил хлопец — да такой стал пригожий, что загляденье! Ох и третий раз его спалил, спрыснул опять уголек живой водой, — так из лядащего хлопчика такой стал статный да пригожий казак, что ни вздумать, ни взгадать, только в сказке сказать!
Пробыл хлопец у Оха год. Идет отец за сыном. Пришел в лес, к тому обгорелому пеньку, сел и говорит:
— Ох!
Ох и вылез из-под пенька:
— Здорово, дед!
— Здоров будь, Ох! Пришел я за сыном.
— Ну, иди. Узнаешь — твой будет. Не узнаешь — еще год служить мне будет.
Приходят они в зеленую хату. Ох взял мешок проса, высыпал; налетела воробышков целая туча.
— Ну, выбирай: какой твой сын будет?
Старик дивится: все воробышки одинаковые, все как один. Не узнал сына.
— Так иди домой, — говорит Ох. — Еще на год оставлю твоего сына.
Прошел и другой год. Идет опять старик к Оху. Пришел, сел на пенек:
— Ох!
Ох вылез.
— Ну, иди выбирай своего сына.
Завел его в хлев, а там бараны, все как один.
Старик глядел, глядел — не мог узнать сына.
— Иди себе, — говорит Ох. — Еще год твой сын проживет у меня.
Загоревал старик, да уговор таков, ничего не поделаешь.
Прошел и третий год. Пошел опять старик сына выручать. Идет себе по лесу, слышит — жужжит около него муха.
Отгонит ее старик, а она опять жужжит.
Села она ему на ухо, и вдруг слышит старик:
— Отец, это я, твой сын! Научил меня Ох уму-разуму, теперь я его перехитрю. Велит он тебе опять выбирать меня и выпустит много голубей. Ты никакого голубя не бери, бери только того, что под грушей сидеть будет, а зерен клевать не будет.
Обрадовался старик, хотел с сыном еще поговорить, а муха уж улетела.
Приходит старик к обгорелому пеньку:
— Ох!
Вылез Ох и повел его в свое лесное подземное царство. Привел к зеленой хатке, высыпал мерку жита и стал кликать голубей. Налетела их такая сила, что господи боже мой! И все как один.
— Ну, выбирай своего сына, дед!
Все голуби клюют жито, а один под грушею сидит, нахохлился и не клюет.
— Вот мой сын.
— Ну, угадал, старик! Забирай своего сына.
Взял Ох того голубя, перекинул через левое плечо — и стал такой пригожий казак, какого еще и свет не видал. Отец рад, обнимает сынка, целует.
И сын радехонек.
— Пойдем же, сынок, домой!
