Сколько энергии и движения в таких его строках, как «Что ни десять ли — // Гонят вскачь коня. // Что ни пять — // Свистящий размах ремня. // Донесенье наместнику // Прибыло в срок: // Цзюцюань осадила // Хуннская рать. // Снегопад на заставе // Все заволок, // Даже дыма сигнальных костров // Не видать» («На границе»).
И как это расходится с привычным представлением о Ван Вэе как о сугубо «тихом», даже «тишайшем» поэте!
А разве не напоминают будущих «Циньских напевов» Бо Цзюй-и такие стихи Ван Вэя: «Беззаботна, беспечна // Одетая в шелк молодежь. // В наипервых домах // Появляется часто она. // Уродилась в богатстве, // Наследной казны не сочтешь, // Благосклонностью царской // От юности одарена. // Не обучена с детства. // В достатке мясная еда. // В золоченых колясках // Разъезжает везде и всегда…» («Чжэн и Хо, жители гор»).
Превосходны «исторические» стихи поэта, глубоко лиричны его стихи о тоскующих женщинах.
Все это дает нам основание несколько шире взглянуть на его творчество и отойти от привычной оценки Ван Вэя как поэта-«отшельника», певца отшельнических настроений, и только. Приведенные выше примеры (число их, при желании, нетрудно умножить) существенно дополняют и обогащают основной поток творчества поэта и дают возможность более точно и объективно судить об этом творчестве в целом. В то же время они отнюдь не опровергают того факта, что главной темой Ван Вэя, отмеченной высшими его творческими достижениями, была тема природы и жизни среди природы. Именно здесь Ван Вэй как поэт был наиболее своеобразен и оригинален, именно на этом пути ему суждено было сделать главные свои художественные открытия и создать свои вершинные творения.
Тема природы в китайской поэзии имеет многовековые традиции, восходящие еще к «Шицзину». Она представлена в «Чуских строфах» и в прозопоэтических одах «фу» с их пышными описаниями, в поэзии III–IV веков, но самостоятельное значение приобретает лишь с V века — в творчестве поэта Се Лин-юня, который считается истинным основоположником жанра пейзажной поэзии в чистом ее виде. В творчестве старшего современника и друга Ван Вэя поэта Мэн Хао-жаня (689–740) пейзажная лирика достигает подлинной зрелости и высокого совершенства. Картины природы в стихах Мэн Хао-жаня, как правило, строго определенны, конкретны и зримы, они уже лишены расплывчатости, приблизительности и наивного аллегоризма, которые были еще в немалой мере свойственны пейзажной лирике его предшественников. В этом нетрудно убедиться на примере одного из лучших стихотворений поэта «Осенью поднимаюсь на Ланьшань. Посылаю Чжану Пятому»:
