— Я, наверное, внушил бы ей мысль, что так будет лучше… — он изящно взмахнул рукой, — для нас обоих.
— Плохо же ты знаешь Миртл в таком случае!
Том пожал плечами.
Мы оставили эту тему и принялись обсуждать, чем будем зарабатывать на жизнь в Америке. И все-таки у меня было неспокойно на душе. Том умел сеять в ней сомнения. В данном случае это было нетрудно, я и сам знал, что веду себя как скотина. Я собирался уезжать в Америку. И не собирался жениться на Миртл.
Но разве так уж обязательно при этом бросать Миртл, рассуждал я. Мне не хотелось принимать окончательное решение. Психологически Том, вероятно, был прав. Но в вечном своем нелепом стремлении крушить и рушить Том упускал из виду подробность, которая передо мною мгновенно вставала во весь рост: если отвлечься от психологии, разрыв с Миртл наносил мне вполне очевидный ущерб. Самое простое, заключил я, давать приятелю советы, из которых вытекает, что он должен расстаться со своей девушкой.
Я так и не сказал Тому, как собираюсь поступить.
После воскресного ленча в трактире «Пес и перепелка» мы с Миртл не спеша побрели по полям назад к дому. Таков был заведенный порядок, и я следил, чтобы он не нарушался.
В воскресенье она приезжала утром на велосипеде, свежая, нарядная, оживленная. Иногда она заставала меня после завтрака за мытьем посуды в судомойной, где я нет-нет да и поглядывал, не блеснет ли за окном руль ее велосипеда; иногда я в это время обливался водой из колонки, чем вызывал у нее взгляд искоса, прилив стыдливого румянца и реплику: «Не знаю, зайчик, как только ты терпишь такую холодную воду!» — а иногда к ее приезду я как раз созревал для краткого обмена мнениями о чем-нибудь серьезном, вроде содержания воскресных газет.
— Зайчик! А что я тебе привезла!
Это могло быть все, что взбредет ей в голову: от баночки паштета из печенки до томика стихов Т. С. Элиота. На сей раз это оказался букетик фрезий. Гораздо менее приятно, чем печеночный паштет, хотя, с другой стороны, гораздо приятнее, чем стихи Т.С. Элиота.
Потом мы с ней отправились поесть. От дома было две мили до ближайшей харчевни, но, если идти напрямик через поля, ныряя сквозь лазейки в живой изгороди, перепрыгивая через ручейки, за двадцать минут можно было добраться до «Пса и перепелки». Тратить силы на приготовление ленча ни у Миртл, ни у меня и в помышлении не было.
Прогуляться пешком назад было одно удовольствие. Во-первых, не так уж далеко. Во-вторых, полезно пройтись после обеда. И в-третьих, подходящий случай полюбоваться красотами природы.
