Потом свернул на Брод-стрит — и нос к носу столкнулся с Томом.
Что за чудеса! Тому полагалось сегодня нежиться на даче.
— Ты что тут делаешь?
— Сегодня утром пришло письмо от Американского общества бухгалтеров-экспертов, — с округлым и напыщенным жестом сказал Том. — Я решил, разумнее всего будет срочно обсудить его с Робертом.
Врешь — ты знал, что мы с Миртл здесь, а тебе ведь главное не упустить что-нибудь интересненькое.
— Это нисколько не нарушит твои планы, — продолжал Том голосом, каким врач-психиатр унимает сумасшедшего. Он подозрительно сощурил на меня глаза. — Да, кстати, а где Миртл?
— В гостинице. Ей нездоровится.
Я видел, что Том мне не верит. Он явно решил, что у нас назревает семейная сцена. Когда я отделался от него, спеша за своей покупкой, он сощурился еще подозрительнее и широко зашагал по Брод-стрит докладывать новость Роберту.
На душе у меня было паршиво. «Только бы пронесло, только бы пронесло на этот раз», — вертелось в голове. Я твердил себе, что это ложная тревога, быть может вызванная — поставил я диагноз по наитию свыше — страхом перед встречей с Робертом. Один диагноз по наитию свыше сменялся другим — вот когда я обнаружил сколько полезного и утешительного таит в себе психология подсознания. Единственный диагноз, который не приходил мне в голову, был — что, возможно, зловещие симптомы вызваны стремлением к священным узам брака.
Впрочем, утешал я себя недолго: если это не ложная тревога, то вникать в психологию подсознания совершенно бесполезно.
Вернувшись в гостиницу, я увидел, что Миртл сидит в кресле и мирно читает «Вор». От недавнего смятения не осталось и следа. Я не знал, радоваться мне или самому впадать в смятение. Взяв одинокий стакан в ванной комнате — на большее гостиница не раздобрилась, — она щедрой рукой отмерила себе дозу джина и стала принимать, смакуя каждый глоток.
— Ты тоже выпей, зайчик. — Она протянула мне стакан.
— Прости, а мне зачем?
Миртл хихикнула.
— А ты — вместо чаю.
Мы сели на кровать. Стакан переходил из рук в руки. Настроение у Миртл заметно поднималось.
— Смотри, как бы беды не натворить, — сказал я.
Миртл покосилась на меня широко открытым хитрым глазом и отпила еще глоток.
Я тоже отпил глоток. Положение стремительно становилось неуправляемым. Меня, если быть честным до конца, разбирала любовная истома.
— Ты меня сводишь посмотреть на статую Шелли? — спросила Миртл. О чем она при этом думала, было написано у нее на лице большими буквами.
