Я готов был удавить себя за глупость.
— Охотно, — промямлил я. — Почту за честь.
— Дать вам с собой мои наметки прямо сейчас?
— К-хм… — Я взглянул на него страдальчески, изнывая при мысли, что от работы теперь не отвертеться. В данное время я, к сожалению, занят по горло. — Кажется, осенило! — Довожу рукопись новой книги. — Болшоу смотрел на меня подозрительно, и я для вящей убедительности врал дальше. — Только что получил ее от одного известного критика с чрезвычайно ценными замечаниями. — Разумеется, мисс Иксигрек и не думала возвращать мне рукопись.
Болшоу понимающе покивал головой. Не навредил ли я себе?
Он хладнокровно убрал бумаги. Я вздохнул с облегчением.
— Кстати. — Я решил перевести разговор на другую тему. — Что нового слышно о Симсе?
— Симс благоразумно послушался моего совета и уходит на покой.
Другой спросил бы: «Вам достанется его место, а что — мне?» Я же вперил взгляд в портфель, где покоилась уготованная мне работа, и твердо произнес:
— По-моему, это самое лучшее. Для всех.
На что Болшоу, представьте, отозвался:
— Я намерен подумать о вашей должности.
Это прозвучало, как выдержка из первых бесед господа бога с Адамом. И вселило в меня не менее радужные, чем у прародителя, надежды. Обуреваемый ими, я поехал домой.
Дома я опять позвонил Миртл. Мне сказали, что она пошла на вечеринку. От хандры я весь вечер просидел один-одинешенек.
Глава 2
СОВСЕМ НЕ ТАК, КАК В ПЬЕСЕ
Новую тактику Миртл я сносил терпеливо. В следующий раз мы провели вечер вдвоем, и ссора не состоялась. Во избежание ссоры я повел Миртл в кино. О Хаксби не было сказано ни слова. Конечно, изображать, что ей и мне очень весело, было невозможно. С каждым днем лицо у Миртл становилось все несчастнее. И каждый раз, наблюдая, как на нее нападает приступ отчаяния, я заключал, что это моя вина — впрочем, если я не додумался бы сам, меня очень быстро привели бы к такому заключению взгляды, которые бросала на меня Миртл.
Пуще всего мы остерегались касаться в разговоре планов, связанных с моим отъездом в Америку. Стоило хотя бы вскользь помянуть при Миртл Роберта, как она сразу уходила в сторону. Я клял Роберта с Томом на чем свет стоит за их беспардонность. Я чувствовал себя обиженным — это не редкость, когда ты поступаешь некрасиво и тебя на этом накроют. Я не знал, как быть.
Когда идешь в театр, то видишь, как на сцене у героев складывается пиковое положение. Что же дальше? Дальше происходит бурное объяснение. Объяснение толкает героев на поступки — кто-нибудь, например, палит из револьвера. И все меняется.
