— Вот ты где! — проговорил лорд Рейвен. — Нашлась все-таки. Где ты прячешься? Известно ли тебе, что я тут почти всю округу изъездил, разыскивая тебя?
— Вы искали меня?
Голос у нее был совсем тихий и речь на удивление правильная; под его взглядом лицо, побледневшее, когда она его увидела, покрылось очаровательным румянцем.
— Повсюду, — ответил лорд Рейвен. — Кто ты? Как тебя зовут?
— Я…
Голос у нее вдруг замер, он понял, что, наверное, испугал ее, и добавил ласково:
— Надеюсь, ты меня помнишь. Ты потратила гинею, которую я вчера тебе дал? Что-нибудь себе купила? Наверно, ленты или новый чепчик — очаровывать молодого фермера. Он, как я тебе вчера и сказал, настоящий счастливчик.
Милорд не отрывал глаз от губ девушки, вспоминая, какие они нежные, словно лепестки розы. И вдруг, прежде чем он успел ее задержать, юная красавица со всех ног кинулась прочь.
— Стой! Послушай! Не убегай! Эй! — кричал он ей вслед.
Но было поздно. Не разбирая дороги, она мчалась к Замку, а у его ног на камнях мощеной дорожки осталась охапка золотых нарциссов.
После встречи с принцем Клиона совсем приуныла. Она так и не добралась до старой нянюшки — было бы трудно ей объяснить, почему все платье и накидка в супе, — а вместо этого осталась в лесу и просидела там, пока сырость и темнота не заставили ее пойти домой, где она тайком вскарабкалась по лестнице к себе в спальню.
Снизу доносились частые взрывы смеха и шум, и было ясно — вечер удался. Клионе не хотелось есть, хотя весь день у нее во рту не было ни крошки, она только испытывала уныние и печаль.
Она не стала зажигать свечей, села на коврик у камина и смотрела на тлеющие золотистые угли. Как это часто с нею бывало, она задумалась об отце.
Когда он был жив, их дом был сущим раем. К отцу она бежала и в горести, и в радости, ему всегда было интересно слушать Клиону, он обожал дочь, и она в ответ любила его всей душой.
Пока отец был с нею, он являлся неотъемлемой частью ее жизни, как все родители для своих детей. Теперь, когда его не стало, она непрестанно возвращалась к нему мыслями, чувствуя, что с ним ее отроческие годы принесли бы много радости, обогатили бы душу.
Клиона, сидя в одиночестве у камина, вспоминала отца. Если бы она только могла поделиться с ним своими заботами и невзгодами! Ему она могла бы, не таясь, рассказать про поцелуй у калитки, который был оскорбителен, но в то же время словно околдовал ее.
Вдруг это на самом деле лорд Вигор? Если так, одна лишь мысль, что он станет ее отчимом, непереносима. Она его ненавидит, говорила Клиона светящимся угольям, но у нее не шел из ума тот поцелуй. И она знала, что никогда не забудет взгляда темных, насмешливых глаз, твердого подбородка с ямочкой, решительной, почти жестокой складки губ, иронической усмешки.
