Лорд Рейвен и его собеседник замолчали и стали слушать.
— Говорю вам, — сердито настаивал сэр Джозеф Коукер, — самые красивые девчонки — это английские доярки. У меня в поместье есть такие прелестницы, которые затмят самую знаменитую светскую львицу.
— Кощунственные речи! — рявкнул кто-то, и посыпались скабрезные намеки насчет того, чем Фермер Джо занимается со своими доярками и какую роль они играют у него на ферме.
Не оставалось сомнений, что Фермер Джо отлично пообедал. Теперь он осушил еще один стакан портвейна, и красное лицо его приобрело багровый оттенок.
— Черт вас всех побери! Если вы думаете, что я хвастаюсь, я вам докажу — скотницы из Норфолка — самые хорошенькие на всех Британских островах, других таких не сыщешь.
— Сколько вы ставите? — спросил у него один из слушателей.
— Сто гиней, — последовал ответ.
— Несите сюда книгу, в которую записывают ставки пари! — крикнул кто-то. — Принимаете вызов Фермера Джо? Как насчет вас, Оукланд? Вы, Кемпбелл?
Те, к кому обратились, покачали головами.
— Вот уже двадцать лет, как я и не замечаю, что доярки — молодые женщины, — доверительно сообщил престарелый лорд Батерст сидевшему рядом господину примерно того же возраста, что и он.
— Сто гиней, — повторил сэр Джозеф. — Кто бьется со мной об заклад? Трусы. Сразу видно, вы, землевладельцы, не уделяете своим поместьям должного внимания.
То ли на него повлияла вторая рюмка коньяка, которую он в рассеянности проглотил, слушая этот спор, то ли вспомнились необычайно синие глаза и золотые пряди, соблазнительно разметанные ветром, лорд Рейвен не мог потом вспомнить, но, удивляясь себе, он вдруг услышал свои собственные слова:
— Принимаю пари. Я вам представлю доярку, которой ваши и в подметки не годятся.
Все головы обернулись к лорду Рейвену, и кто-то, смеясь, спросил:
— А вы вообще-то знаете, какие они из себя доярки, Рейвен? Это вам не соловьи, что заливаются на Баркли-сквер.
— Может, они и заливаются не хуже соловьев, когда Рейвен[14] на них каркнет вороном, — сострил один из слушателей.
— Если Рейвен покажет нам свою скотницу, клянусь, я тогда привезу в Лондон птичницу, будет присматривать за гусаками в палате общин, — добавил еще кто-то.
Раздался взрыв хохота, и сэр Джозеф подошел к его светлости.
— Значит, милорд, за вами сто гиней.
— Посмотрим, — ответил лорд Рейвен. — Где будет проходить состязание и кто будет судить?
Дело уладили в считанные минуты. Лорд Велели, мистер Гренвилл и полковник Пелли предложили себя на роль жюри, которое будет решать вопрос о достоинствах претенденток; один из членов клуба предложил свой дом на Сент-Джемс-сквер как самое подходящее для соревнования место.
