Мадлен Уильямс, благодаря искусным подтяжкам выглядевшая лет на сорок, хотя ей уже исполнился пятьдесят один год, печально пригубила шампанское.
— Ужасно, что не пришел ни один журналист из журнала «Ярмарка тщеславия»!
— Что в этом ужасного? — спросил Карл Корнблум и потянулся за холодным пивом.
— Ну что ты! — Мать невесты вскинула тонко выщипанные брови. — Игнорирование со стороны «Ярмарки тщеславия» равносильно ссылке в Сибирь!
— Разве не красивая пара? — порхая мимо, прощебетала какая-то гостья, взглянув на Дэвида и Линн, которые честно старались не показать, что им больше всего хотелось быть сейчас где-нибудь совсем в другом месте.
— Да, красивая, очень красивая, — подтвердила Мадлен Уильямс и ободряюще кивнула дочери.
Дядя Карл незаметно осматривался по сторонам в поисках возможности подобраться поближе к своему пиву и не подвергнуться при этом насмешкам за типично немецкое поведение.
— Но что меня раздражает на свадебных приемах, так это огромное количество гостей. Девять десятых можно было бы вышвырнуть, потому что от них одно беспокойство.
Мадлен Уильямс закатила глаза.
— Раз ты считаешь этих гостей беспокойными, значит, ты не видел настоящих профессионалов. — Она скользнула взглядом по доброй сотне приглашенных. — Если бы ты позвал Габоров, они бы заменили тебе ураган.
Бен Бакли, чрезвычайно гордый отец Дэвида, с широкой ухмылкой пробрался сквозь толпу к Мадлен Уильямс.
— К счастью, Габоры никогда не приняли бы от меня приглашения.
Мадлен Уильямс с первого взгляда была очарована шармом журналиста, но вела себя сдержанно. Даже очень сдержанно.
— Как это? — с улыбкой спросила она.
Бен Бакли в свои пятьдесят три года буквально лучился юношеской беззаботностью.
— Габоры когда-то подали на меня в суд за статью, которую я о них написал. К счастью, моим адвокатом был Джозеф Райт.
— Этот одичавший неандерталец?! — воскликнул дядя Карл.
Бен Бакли пожал широкими спортивными плечами.
— О, если его держать под контролем, он — лучший адвокат, какого можно нанять. Никто не найдет в законе больше лазеек для экономии денег и не разделается с вашим противником лучше, чем он.
Мать Дэвида, Мэрджори Ремник, судья, во втором браке замужем за прокурором, понимающе и многострадально кивнула Мадлен Уильямс.
— Мы его один раз пригласили на омара… и его сразу вырвало.
— Из-за омара? — с интересом осведомилась Мадлен.
— Понятия не имею. — Мэрджори пожала плечами. — Я только помню, что при этом его челюсть упала в унитаз.
