— И там больше не слышно рыка львов.
Кейт кивнула.
— Лишь тишина да покой.
— Ничто не изменилось за прошедшую тысячу лет. И не имеет значения, опоздали ли вы на древнеримскую колесницу или на поезд в наши благословенные дни.
У него были темные искрящиеся глаза и решительная линия рта, запавшие щеки придавали лицу аскетичную угрюмость. Незнакомец мог быть кем угодно: от кабинетного мыслителя до разбойника с большой дороги.
— Довольно опасная философия, — откликнулась Кейт.
— Разве? Вы не откажетесь распить со мной бутылку вина?
— Благодарю вас. Мне лучше отправиться спать, но я согласна с вами — и через тысячу лет в этом мире ничего не изменится.
— Даже Елена заснула. — Он с искренним восхищением смотрел на нее. Не будь Кейт такой сонной, она, быть может, пришла бы в замешательство, но сейчас она просто получала удовольствие от ненавязчивой беседы: словно перебрасываешься мячиком с любопытным незнакомцем.
— Меня зовут Люсиан Крей.
— А я Кейт Темпест. Мое имя не столь романтическое.
— Романтическое?
— В вашем имени есть привкус романтики. Оно немного напоминает сценический псевдоним. Вас не обидели мои слова?
— Совсем нет. В конце концов, Шекспир бы назвал вас Мирандой.
Она рассмеялась:
— Глупости. С моим-то носом!
Официант уже стоял у столика со списком вин. Довольно быстро они выяснили, что оба предпочитают красное вино. Почему-то данное обстоятельство показалось Кейт еще одним звеном, связывающим ее с этим необычным человеком. Еще одним? Она нахмурилась. А что, собственно, их связывает? И все-таки она интуитивно чувствовала, что Рим оказывает на него такое же воздействие, как и на нее. Осевшая пыль давно утихшей суеты и покой древних камней…
Внезапно Кейт осознала, что новый знакомый внимательно рассматривает рисунок на меню.
— Неужели я выгляжу таким изможденным?
— Я не предполагала показывать это вам.
— Разумно. Если бы у вас была такая привычка, вы могли бы стать очень опасной особой.
— Знаю. Но лица людей не отпускают меня. Если я не перенесу их на бумагу, они, наверное, так и останутся впечатанными в мой мозг.
— Так, значит, вы занимались в Риме тем, что выискивали лица гладиаторов?
— А также лица, которые привлекали Микеланджело и Леонардо. Их по-прежнему можно встретить в этом городе. Посидите немного на улице Витторио Венето, и вы обязательно увидите эти лица: воплощения нищеты и скупости, разврата и коварства. А если вы переоденетесь соответствующим образом, то сможете найти и фарисеев в храме, цезарей и иуд, и голодных, и одиноких, и самаритян.
