— Мне кажется, вы на редкость безрассудная особа, дорогая моя Кейт.
— Почему это? Неужели вы боитесь, что я нечаянно свалюсь в Тибр?
Джонни искренне расхохотался.
— Нет, конечно, нет. Вы ведь умная девушка. И сумеете о себе позаботиться.
* * *
Визиты на улочку у Аппиевой дороги посредством такси становились самой настоящей роскошью. А потому Кейт самонадеянно решила, что прекрасно доедет и на трамвае. В результате всю дорогу она протряслась в переполненном чреве металлического монстра, судорожно цепляясь за поручень. Трамвай громыхал по улицам Рима, а Кейт швыряло то на благоухающих чесноком рабочих, не упускавших случая покрепче прижать к себе анемичную уроженку туманного Альбиона, то на суровых старух в черных одеяниях. Последние взирали на нее с нескрываемым осуждением. Кейт готова была душу отдать за карандаш и бумагу, так ей хотелось зарисовать эти смуглые, иссохшие лица, эти прикрытые тяжелыми веками глаза, не дававшие покоя Леонардо и Микеланджело. Над Римом сияло осеннее солнце, каштаны и акации бросали на мостовую ажурную тень, ласковый ветерок лениво ворошил золотисто-багряную листву. Трамвай грохотал по оживленным улицам, город вибрировал дневной суетой.
И лишь знакомая улочка в стороне от Аппиевой дороги была тиха и пустынна. Убогий домишко встретил Кейт безмолвием темных окон. На стук в дверь никто не отозвался. Девушка немного постояла перед домом, представляя, как темные глаза Джанетты, напоминающие глаза пойманного зверька, разглядывают ее сейчас. Если так оно и есть, то Джанетта, похоже, не собирается открывать дверь.
Кейт отступила, озадаченная и расстроенная. Дурные предчувствия с новой силой нахлынули на нее. В тишине этих мрачных комнат могло затаиться все что угодно…
В стороне замерла группка обитательниц соседних домов. Кейт решительно направилась к ним.
— Parla Inglese? — с надеждой спросила она.
Женщины с сожалением закачали головами. Потом одна из них пронзительно выкрикнула:
— Магдалиииина!
Дверь одного из домов немедленно распахнулась, и выглянуло девичье лицо. Женщина, очевидно мать девушки, махнула рукой, и та подошла к ним. Женщина горделиво глянула на Кейт:
— Inglese, signorina!
Девушка застенчиво улыбнулась, она была еще совсем юная.
— Я приехала повидать Джанетту, — объяснила Кейт, — но, похоже, что в доме никого нет. Вы не знаете, где она?
— Она уехала в Англию, синьорина. Вчера поздно вечером.
— В Англию?!
Это не могло быть правдой. Кто угодно, но только не жалкая, маленькая Джанетта! За всю свою жизнь она вряд ли отваживалась удаляться от родного дома дальше чем на несколько миль.
