На самом берегу моря, в местности, называемой Peulven, т. е. «Каменная скала», находится один из самых древних замков Бретани.
В старые годы замок этот принадлежал очень гордому рыцарю, пожалуй, что самому гордому рыцарю на свете. Женился он тоже на гордой принцессе, настоящей принцессе королевского рода. Жили они на своей Каменной скале, как орел и орлица на высоком дубу, на горной вершине, редко спускаясь на землю и не входя ни в какие сношения со своими менее знатными соседями; низший же класс населения они и за людей не считали.
Вскоре родился у них сын, наследник их имени и родовой славы. Французский король приезжал на крестины, папский нунций сам совершал церемонию. Мальчик рос истинным сыном гордого рыцаря: в раннем детстве отказался он принимать пищу из рук служанки, а с семилетнего возраста не иначе показывался людям, как верхом и в сопровождении оруженосца. О детских играх и забавах не было и речи, а если и случалось ему знакомиться с мальчиками-ровесниками своими, то всегда справлялся он об их родословной и проводил с ними время в замковом арсенале или в конюшнях.
Года через два после рождения сына, родились у гордого рыцаря две дочери: Мария и Анна-Роза. Торжественно звонили замковые колокола, извещая мир об этом важном событии. Французская королева была восприемницей, руанский епископ приезжал на крестины.
— Поддержат они славу своего рода, выйдя замуж за принцев королевской крови! — говорили все, бывшие при их крещении.
Радовался и гордый рыцарь, что родились у него дочери, а не сыновья, хотя в те времена появление на свет девочек не считалось большим счастьем: для поддержания блеска своего имени гордый рыцарь распродал понемногу большую часть своих владений и, хотя на долю старшему сыну его и оставалось еще немало земель, но при нескольких братьях не хватило бы средств наделить их всех, как прилично такому славному роду.
Но вот года через три, в одно прекрасное майское утро, когда вся природа улыбается и наряжается по-праздничному, родился у рыцаря и второй сын.
Не звонили радостно замковые колокола, извещая мир об этом событии; не приезжали ни французский король, ни французская королева на крестины, папский нунций не совершал церемонии, да и мальчик родился совсем не в славный род своего отца и не был похож на сына принцессы королевской крови: черненький, с огромной головой, с круглыми глазами и большим ртом, он скорее напоминал лягушонка, чем принца. С отвращением взглянул на него гордый рыцарь, а жена его сказала, что этот лягушонок не может считаться их сыном.
