— А как у вас с Рори? Я слышала, как вы оба хихикали всю ночь, — спросила Дези, стараясь сохранить небрежный тон. Она всегда старалась выпытать детали супружеского блаженства от сдержанной Мари. — Это было божественно?
Мари призналась, что да.
— Настоящий экстаз?
— Ты начиталась этих дрянных романов, которых maman натащила в дом! — упрекала ее Мари. Но в конце концов она была вынуждена признать, что — да, конечно, настоящий экстаз.
Дезирэ уселась на кровати Мари, скрестив ноги.
— Расскажи, как все было, с самого начала.
Мари отказалась уточнять, что неизбежно привело к мольбам, подталкиваниям и щекотанью со стороны сестры.
— Выйдешь замуж — сама узнаешь! — со смехом отбивалась Мари.
— Да! Но если моя маленькая сестричка расскажет мне, я лучше подготовлюсь!
— Но это долг maman рассказать тебе, как ты должна подготовиться к встрече с твоим мужем.
Они обе зашлись в приступе хохота, когда представили Евгению дю Бомон, описывающую супружеские обязанности жены.
— Послушай, Мари, я вычитала в книге этой Женевьевы, что невеста ждет жениха в постели, в длинной ночной рубашке, которую она надевает, пока он дрожит в соседней комнате — Смех прервал это изложение. — Пожалуйста, не перебивай! Жених возвращается в халате и пижаме. Он отбрасывает в сторону халат, садится на постель. Теперь он должен взять подол ее ночной рубашки и нежно поднять ее, но до какого места? Вот тут я не понимаю, там не написано. Он поднимает рубашку до ее вздымающейся груди? Или ниже? Ответь мне! — потребовала Дези, сверкая глазами, но стараясь выглядеть спокойной. — И что было с пижамой? Он был в пижаме? Или уже снял? Когда? До того, как приподнял подол ночной рубашки, или после?
Мари схватилась за свой вздымающийся живот:
— Дези, замолчи, а то у меня случится выкидыш!
— Но ты не ответила мне! — настаивала Дези. — Как я должна вести себя в брачную ночь, если никто не говорит мне, что происходит с этим проклятым подолом этой проклятой рубашки?
— А что ты скажешь, если я сообщу тебе, что на мне вовсе не было никакой рубашки? — лукаво спросила Мари.
У Дезирэ рот раскрылся.
— Мари Девлин! Я тебе не верю! Только не ты! Мари что-то шепнула ей на ухо. Дезирэ заморгала.
— И голова закружилась? — спросила она. — Вот что эта дурочка Элен Пальсье сказала Женевьеве — она сказала, что голова кружилась и небо обрушилось прямо на ее постель!
Мари загадочно улыбнулась.
