Брачная ночь Мари была такой, как она себе представляла, и даже больше. Рори Девлин занялся с ней любовью так же искусно, как делал это раньше с сотнями женщин, способными куда больше оценить его опытность.
Мари читала в наставлениях для новобрачных, как протекает процесс дефлорации. В них описывалось, как невеста готовит себя к брачной постели, в то время как муж удаляется из спальни, чтобы там для вида выкурить сигарету или выпить глоток бренди. Когда он возвращается, невеста уже лежит под покрывалом. Но Рори Девлин никуда не выходил, он повел себя настолько умело, что Мари даже не смутилась, когда он сам раздел ее, затем покрыл поцелуями такие места ее тела, о чувствительности которых к ласкам она и представления не имела. Она даже не испытала боли в тот момент, когда он сделал ее женщиной. Когда ее тело затрепетало в волнах оргазма, она ощутила, как ее сердце учащенно забилось от любви и благодарности. И Рори Девлин был приятно поражен таким ответным жаром со стороны жены. Он не ожидал подобной страсти со стороны этой сдержанной, невинной девочки-женщины.
Уже через несколько часов после того, как судно покинуло порт, Евгения дю Бомон занялась документами по распоряжению своим имуществом, составленными несколько недель назад, когда планы замужества ее дочери еще только определялись. Если не считать нескольких не слишком дорогих ювелирных украшений и разных безделушек, она не оставила Мари в своем завещании абсолютно ничего. Имение «Розовая плантация» между Новым Орлеаном и Батон-Руж на Ривер-роуд, принадлежавшая Манар дю Бомонам еще задолго до продажи Наполеоном Луизианы, уже отошла к ее сыну Джулиану по завещанию его отца. Но особняк Манар дю Бомонов все еще оставался за ней, как и изрядная часть состояния дю Бомонов. Она должна была проинструктировать своего стряпчего, как все разделить между Джулианом и Дезирэ. Она хотела быть уверенной в том, что единственное, что получит Девлин из этого брака кроме Мари, будет приданое в пятьдесят тысяч долларов, завещанное ей отцом, Андре. (Она была убеждена, что это приданое уйдет на медовый месяц во Франции.) Кодекс Наполеона, лежащий в основе гражданского кодекса Луизианы, предоставлял мужу контроль над собственностью жены. Поэтому она должна предусмотреть, чтобы у Мари не было никакой собственности.
Евгения собиралась сообщить этой супружеской паре о лишении их наследства сразу после их возвращения, так что она получит возможность видеть их отчаяние. Но этот мерзавец-полукровка может в таком случае бросить Мари, а это, возможно, приведет к расстройству ее здоровья — она была такая хрупкая и душой и телом и часто оказывалась в постели от незначительного огорчения или слабости. Нет, решила, наконец, Евгения, сейчас лучше ничего не говорить, надо подождать, как будут развиваться события дальше. Она надеялась, что ей не придется сожалеть об этом решении.
