Это потрясло его, он не мог поверить такому удовлетворению. К сожалению, он не мог похвастаться чувственностью жены в своем клубе, иначе ему бы завидовал весь Нью-Йорк.
* * *
Эдвард не знал, что мотивом такого поведения его жены были вовсе не южная страстность, а простой опыт. Он забыл вторую черту французского характера — прагматизм. У Мари не было желания немедленно забеременеть, чтобы снова провести в неподвижности очередные девять месяцев. И ей вовсе не нравилась интимная близость с прижимающимся к ней рыхлым, белым, с синими венами телом Эдварда, его мокрые поцелуи, его неловкие ласки. Орально-пальцевая техника обеспечивала ей определенную удаленность от его тела. Это был не секс, а всего лишь техника. И между прочим, довести его до конца она могла таким способом в считанные мгновения.
Со временем она вынуждена была терпеть его ответные оральные ласки. Она не могла отказать ему, иначе он понял бы, что она не испытывает влечения к нему ни в физическом, ни в каком ином отношении.
К несчастью, ее тактика привела к результатам, совершенно противоположным ее намерениям. Ее ласки пробудили в Эдварде такой сексуальный аппетит, что деликатно, но настойчиво он стал предъявлять ей свои претензии по два-три раза в день. Она надеялась, что ему это скоро надоест и он успокоится. Но он, казалось, был очарован ее телом, исправно бормотал какие-то слова о светлых волосиках, которые служили необычным укрытием волшебного вместилища.
Мари твердо решила отучить его от себя. Но пока, отдаваясь ему, стонала, вскрикивала, извивалась, имитируя страсть. Только изредка позволяла она себе забыть обо всем, впасть в полузабытье, и тогда всплывало туманное воспоминание о парящей над ней голове с темными волнистыми волосами или белоснежных зубах, блестящих в сардонической улыбке.
Кики и Анджела были отправлены в пансионат в Массачусетсе под своей фамилией Девлин. Когда Эдвард впервые захотел с ними серьезно поговорить и изложил им свой план — удочерить их и дать свою фамилию, Анджела разразилась слезами, а Кики пришла в бешенство. Тогда Мари отвела Кики в сторону и, рассчитывая на ее ум, не свойственный детям в таком возрасте, объяснила ей, что если она хочет иметь в жизни все хорошее, то должна научиться слушать свою маму и понять, с какой стороны на хлеб намазывают масло. Поскольку ее собственный отец бросил ее, а Эдвард Уиттир собирается относиться к ней как к своей собственной дочери, ей лучше быть Уиттир, чем Девлин.
