— Почему ты плачешь? — спросила ее Мари.
— Потому что мы уезжаем. Мы со всеми расстаемся, с grand-mere, с папой.
— Иди сюда, — произнесла Мари. — Сядь рядом со мной.
Анджела пересела к матери и прижалась к ней, пока та утирала ей слезы.
— Мы не оставляем твоего папу, — сказала Мари. — Он уже сам оставил нас. И ты это знаешь. — Она обняла хрупкое тельце девочки. — Он оставил нас давным-давно.
И тут, что было для нее вовсе нехарактерно, начала громко плакать Кики.
— Куда он ушел, maman? — всхлипывала она, вскочив со своего места и пытаясь втиснуться в узкое пространство сбоку от Мари.
— Я не знаю, — печально ответила Мари. — Никто не знает. Но ты должна вернуться на свое место, Кики, Здесь втроем не уместиться.
— Но ведь я тоже плачу, как Анджела.
Мари взглянула на нее с досадой и смущением.
— Хорошо, в таком случае можешь недолго посидеть у меня на коленях. А потом вы обе вернетесь на свои сиденья.
«Конечно, такой поворот событий для них труден», — подумала Мари. Даже для Кики, которая была далеко не такой чувствительной, как Анджела.
— Мы когда-нибудь снова увидим папу? — спросила Кики, пытаясь теснее прижаться к ней. Она перестала плакать.
— Может быть… — ответила Мари.
Кики криво улыбнулась:
— Ты уехала, чтобы найти себе нового мужа, мама?
Мари внимательно посмотрела на нее. Кики назвала ее не maman, а мама. «Кики уже приспосабливается», — подумала она. Тут зашевелилась Анджела. И она повернулась к младшей дочери.
— Что с тобой?
— Я хочу посидеть у тебя на коленях, maman. Можно я тоже сяду, как Кики?
* * *
Позднее, уже ночью, когда девочки лежали рядом на одной кровати, Анджела расплакалась. На сей раз ей утирала слезы Кики.
— Не плачь, ангелочек. Вот увидишь, скоро мы снова встретимся с папой.
— Когда, Кики?
— Скоро…
