— Один, два, три, четыре, пять, шесть, семь, ну давай!
Он тычет спицами в носок и вытягивает из вязанья большую красивую петлю. Теперь надо продеть через неё нить. Но нить не хочет продеваться, она же плотно обмотана вокруг Фридеровой руки. Он дёргает её, тянет, пытается поддеть спицей — ничего не получается. Гадство!
Носок вовсе не становится больше. Наоборот, он уменьшается! Там, где Фридер вытащил спицы, торчат петли, он старается убрать их… И в эту секунду петли делают «тр-р-р… тр-р-р…» туда и сюда, и носок съёживается прямо на глазах. Но он ведь не должен съёживаться, он должен расти!
Фридер громко считает и изо всех сил тычет обеими спицами в носок, как вдруг… одна из спиц впивается ему в ногу! Этого ещё не хватало! Фридеру ужасно больно. И носок не готов, и вообще, на вид он совсем не такой, как обычные носки. Получилась какая-то ерунда. На подарок для бабушки это совсем не похоже.
Фридер заливается горючими слезами, которые капают на бесформенное вязанье и уколотую ногу. Бабушка в туалете шумно нажимает на слив и зовёт через закрытую дверь:
— Внук, мне уже можно приходить?
Фридер плачет ещё громче. Бабушка так обрадовалась бы подарку, а теперь она не получит ничего — только носок, которому вот-вот придёт конец, и такого же внука.
Фридер громко всхлипывает.
И тут на кухне появляется бабушка.
— Ха! — вскрикивает она. — Это что ж такое? Мальчик сидит и ревёт. А я-то думала, что получу подарок!
— Не-е-ет, бабушка, — жалобно стонет Фридер. От долгих всхлипываний он еле дышит. — Видишь, ба, я испортил носок. Потому что не умею вязать!
Он протягивает бабушке носок, превратившийся в комок шерсти, и объясняет:
— Я только хотел его довязать. Это был бы подарок для тебя!
— Ха! — опять вскрикивает бабушка и растерянно смотрит на то, что осталось от носка. Потом она замолкает, глубоко вздыхает, сажает Фридера к себе на колени и говорит: — Что случилось, то случилось, ничего не поделаешь… Носок я перевяжу. Главное, что внук цел. Ребёнок в целости и сохранности — это для меня самый лучший подарок!
Тут уж Фридер не выдерживает и всхлипывает громко-громко.
Он вовсе не в целости и сохранности, он ранен. В ногу, там, куда впилась спица. Бабушка про это ещё ничего не знает.
— Бабушка, — сквозь слёзы шепчет Фридер и сползает с бабушкиных колен. — Бабушка, я вовсе не самый лучший подарок: вот, смотри!
Он быстро стягивает с себя штаны и трусы и задирает уколотую ногу прямо бабушке под нос.
