Мне нестерпимо захотелось вытолкать его за порог, ведь я, дура, от внука оторвала это молоко и булку, а деду все мало, еще и хитрить начал.
Все это быстро промелькнуло у меня в голове, и я сказала:
– Знаешь, дед, давай-ка топай отсюда.
Но он усмехнулся и тут же слово в слово повторил все, что я только что подумала. Правда, говорил он с небольшим акцентом.
Я так и остолбенела:
– Откуда ты, дед, знаешь, о чем я думаю?
В ответ он сказал:
– А я все знаю. Хочешь, я тебе покажу на воде все, что ты пожелаешь?
Меня поразило то, что он прочитал мои мысли, и я уже не артачилась, а делала все так, как он говорил.
Принесла табуретку, налила в чашку воды и по его приказу села напротив чашки.
Терять мне было нечего, и я захотела поглядеть, на что он действительно способен.
Он положил в воду четки и крест и спросил:
– Говори, что бы ты хотела увидеть в воде.
Я не задумываясь сказала, что хотела бы увидеть свою дочь.
Мне было велено внимательно смотреть на воду. На какую-то долю секунды мне показалось, что я сплю. Я видела дорогу, ведущую к кладбищу, где были похоронены мои дочь и зять. Затем я увидела их оградку и памятник. И вдруг передо мной промелькнуло лицо дочери, лежащей в гробу. Оно было отвратительного зеленого цвета, и по ее лбу ползали какие-то мелкие черви. Мне стало плохо, и я вскрикнула. Дед быстрым движением вытащил из воды свои четки и стал меня ругать за то, что я не сдержалась.
Потом я уговорила его показать будущее моего внука. И снова поверхность воды заколыхалась, и передо мной стали проплывать лица людей. Кого-то из них я знала, кого-то – нет. Неожиданно я увидела лицо моего внука: оно менялось, становилось все старше и старше. Я видела, как он идет пьяный и грязный, и снова я не выдержала, и слезы полились у меня из глаз. На этот раз дед не стал меня ругать и лишь сказал:
– Ты отдашь мне десять лет своей жизни, а я помогу тебе и изменю судьбу внука. Он никогда не будет пьяницей, станет жить нормальной человеческой жизнью. Сама ты не сможешь изменить судьбу. Я знаю, что у тебя нет денег и драгоценностей, поэтому ты отдашь мне десять лет своей жизни. Я проживу девяносто лет, а ты всего лишь шестьдесят. Но ты сама должна этого захотеть и без сожаления отдать мне свои годы, иначе ничего не получится.
Конечно же я согласилась на все условия. Зачем мне долгая жизнь, если мой внук, смысл моей жизни, все, что осталось у меня от погибшей дочери, сопьется и загубит свою жизнь?
